Русская народная почта

Действующие лица:

Иван Сидорович сидит и грустно смотрит то на телевизор, то на радиоприемник.
Два года назад у него скончалась от легочной болезни жена.
Может показаться невероятным, но Иван Сидорович этой болезни как-то не заметил.
А все же в памяти остался нечеткий, мятый след похорон: он помнил, как супругу закопали в землю, как поставили широкую (с запасом) оградку, как потом все стояли уныло на автобусной остановке и проклинали плохую погоду. Еще остался в памяти сороковой день, когда никто не пришел, и он один погружал большую поварешку в глубокую кастрюлю с компотом.
Он сознавал факт смерти жены, но "факт" для него был чем-то вроде трещины на потолке, которая сама по себе, а Иван Сидорович сам по себе. Возможно, сказалась логика старческого маразма, возможно, он боялся тревожить свое сердце дополнительными инфарктом, возможно, Иван Сидорович в душе был философом и почитал Платона в фразе: "Жизнь есть постоянное движение от рождения к смерти". Возможно, все возможно. Не знаю.
Все так же, как при жене, он рано утром шел с бидоном в "молочный", днем сидел на скамеечке с приятелями, а вечером смотрел телевизор, слушал радио и переживал "за жизнь".
Прошли так два года. Жизнь текла непонятно откуда и куда, да и думать особенно ни о чем и не хотелось: реки не выходили из берегов, ровно "тукала" вода в водосточной трубе. Зимой, при помощи "лентяйки", снег падал с перил балкона, весной доставались галоши, осенью - валенки.
Но неожиданно в начале осени, врасплох, "молочный" магазин перенесли в район новостроек, приятели (словно сговорившись) покинули его и вознеслись на "небесную скамеечку" к супруге, телевизор и радио безнадежно поломались. Скучно стало.
И вот наш Иван Сидорович целыми днями не показывает носа на улицу, сидит на табурете, раскачивает свое одиночество, поскрипывает половицей, и жалко ему себя. Не с кем поговорить, никто не зайдет.
Вспоминает он свою неразговорчивую супругу, приятелей-стариков из подъезда, жмурится на пустой экран телевизора, припоминает "живые картинки" с людьми и вздыхает.
Однако Иван Сидорович в школе, в ФЗО, на фронте, в трудовом коллективе всегда выделялся смекалкой и талантом на хитрые выдумки.
Именно сейчас, когда он сидит на табурете, в голове его происходит не по годам активная, серьезная работа мысли. И кажется, он что-то придумал!

Однокомнатная квартира Ивана Сидоровича.
В комнате простая обстановка: стол, накрытый клеенкой, комод, выкрашенный для красоты половой краской, на тумбочке телевизор, на кровати гора несвежего белья, на полу коврик. Точно такой же коврик висит над кроватью.
Когда-то жена работала на почте, пачками таскала домой чистые конверты и бланки телеграмм, но найти применение жесткой, грубой бумаге было сложно, остановиться она не могла и таскала, таскала, таскала, пачками, тележками, связками, пока не ушла на заслуженный отдых.
Из комода конверты перекочевали на антресоли, с антресолей - на балкон.
После смерти жены Иван Сидорович зачем-то вспомнил о конвертах, вернул конверты в тепло. Они долго стояли пачками у батареи, распространяли по квартире сырость и запах кислого клея с клопами.
Теперь Иван Сидорович нашел конвертам применение.
Из-комода, из-под обоев, из шкафа, всюду, где только можно, выглядывают серые уголки писем. На конвертах один и тот же почерк.
Иван Сидорович поднимается с кровати, идет к шкафу, открывает, извлекает "чистую" тетрадку и пачку конвертов. Торжественно достал из тумбочки стержень, подул в чернильную трубочку, сел за стол, смахнул рукой хлебные крошки.
С минуту Иван Сидорович сосредоточенно чесал в ухе колпачком авторучки, крякнул и стал старательно выводить каракули на чистом листе бумаги.

Иван Сидорович. Здравствуй, дорогой Иван. (Думает, пишет.) Пишет тебе ста-ра-я ком-па-ни-я: Миш-ка, Гриш-ка и Фе-дор. (Думает, пишет.) Наконец-то мы тебя нашли! (В сторону.) А сколько искали, одному лешему известно. (Думает, пишет.) После того, как мы с тобой кончили семилетку, ты пропал куда-то и с концами. Нам говорили: уехал ты строить завод, но где и какой - мы не знали. (Думает, пишет.) Другие говорили, что ты уплыл на корабле в Арктику. Мы писали туда, но нам там дали ответ, что тебя там нет. Потом началась война и мы перестали тебя искать. (Думает, ходит по комнате, снова пишет.) После войны мы тебя снова искали, искали, искали. (В сторону.) Искали, как же. Последний раз Михаил говорит, что видал тебя по телевизору, где ты танцевал "Лебединое озеро". Это, знаешь, было в 70-х годах. И вот сейчас, в адресном столе, нам дают твой адрес и говорят, что ты и есть тот самый, настоящий Ванька Жуков, наш друг и товарищ. (Думает, пишет.) Ты ли это? Ответь нам, пожалуйста! А то мы волнуемся. (Думает, пишет.) А ты мы волнуемся. Старые школьные друзья Мишка, Гришка и Фе-дор! (Перечитывает, думает, пишет.) Если, если ты - не ты, то ответь нам, не видал ли где Ивана Сидоровича Жукова, 1921 года рождения. Особые приметы... (Смотрит на себя в зеркало, пишет.) Ростом он средним, волосы седые... (Смотрит в зеркало, пишет.) Нос был у него курносый, отзывается на кличку "Старый пень".

Иван Сидорович. Че-то седня будет... (Глянул в окно.) О! Снегирек! Значит это, что весть какая мне будет. Неожиданная весть! (Косится на зеркало.)

Иван Сидорович. (Зовет, выкрикивает свое имя-отчество.) Иван Сидорович! А, Иван Сидорович!? Тебе письмо срочное!! Пришло! Слышь, нет, козел старый?! Где ты? А-у-у-?! (Вытянулся по струнке, мигает испуганно.) Я здесь! Это я. Иван Жуков. Это я самый. (Громко, командирским голосом.) Получи послание!

Мне, что ли? (Оглядывается, громко в сторону.) Тебе! Забирай и вали отсюдова! (Тихо, едва слышно.) Кто написал, откуда? (Разрывает конверт, читает свои каракули.) Мишка, Гришка и Федор?! (Читает.) Да ты что! Да ты погляди, а! Да ты посмотри. А! Да ты скажи, а! Ну надо же тебя! Ну дела! Дела, дела, дела.

Иван Сидорович. (Загрустил, ходит из угла в угол, шаркает тапками.) Ребята... Молодцы - ребята. Сколько лет! Разыскали через адресный стол. Не сдаются. (Оживляется.) Не сдаются, не сдаются. Ну, мы еще с вами повоюем!

Здорово, ребята! Это я! Ваш настоящий Ванька Жуков! (Думает, пишет.) Очень радуюсь, что вы окончательно нашли меня. (Думает, пишет.) Получил ваше счастливое письмо и тут же отвечаю. (Думает, загрустил, пишет.) Как же вы жили все это время? А? Мишка. Гришка. Федор. Как же вы на войне не погибли? Я думал - погибли. (Думает, пишет.) Ну, как вы жили? Я ведь ни шиша про вас не знаю. Небось, у Мишки внуки да правнуки, а Федор женился ли на Анфисе-школьнице? А стал ли Гришка милиционером, как мечтал? (Думает, пишет.) Напишите мне про все. В каких городах живете, на каких улицах, какие у вас цены. (Думает, пишет.) А играете в домино? Если играете, то опишите в какое: в "крест" или"пустышки"? (Думает, пишет.) А я люблю в "крест", чтобы концы обрубать с ходу. Чтобы у противника не было обычая юлить и завираться. (Думает, пишет.) У меня в Великую Отечественную дочка потерялась, а другие как-то не народились. В общем, жили мы с женой скромно. (Задумался, долго сидит, наконец пишет.) Гришка мне должен 12 щелбанов! Забыл, небось? (Думает, пишет.) Теперь живу. На удовольствие. Очень жду вашего письма. Вот пока и все. Ваш настоящий Ванька Жуков. (Подумал и приписал.) А "Лебединое озеро" по телевизору танцевал не я. А кто-то другой.

Иван Сидорович. Мишка. Гришка. И Федор. (Пишет.) Здравствуй, Ванька! (Думает, пишет.) В домино мы не играем. Только в одни шахматы. Торопимся тебе отвечать про нашу жизнь. (Думает долго, пишет.) Жизнь наша как в сказке. (Думает, пишет быстро.) У нас выросли в большом количестве дети. И все хорошие, умные. Слова нам плохого не скажут. Берегут нас, как вазы хрустальные, берегут. Возят по субботам на курорты. (Задумался, снова пишет.) Война на нас совершенно не сказалась! Даже у соседей за всю войну ни единой занозины. Так, легкие царапины. В общем, мы про войну и не слыхивали. Тети, дяди, братовья двоюродные - все до одного здоровы и в уме. Внуки же кончили университеты на одни пятерки, внучки вышли замуж за серьезных парней. А проживаем мы в огромном, тихом городе, где нет морозов и грязи. (Думает, пишет.) Город наш красивый, о каком и мечтать только можно. Дома с прозрачными крышами, на балконах цветы разные, пол на улицах с мылом моют, во дворах сразу тебе растет ягода и грибы. (Думает, пишет.) Все у нас дешево, добротно, на совесть и радует глаза. Люди на улицах себя уважают, не пихаются, улыбаются приезжим. Воровства нет, про бедноту читаем только в старых книгах. Начальство не имеет наглости и политику не хочет. (Смотрит на лист, на лбу капли пота, доволен, снова пишет.) На этом кончили твои друзья. (Старательно выводит.) Миш-ка, Гриш-ка и Фе-дор!

Елизавета II. (Оглядываясь на спящего Ивана Сидоровича.) Нет, Владимир Ильич. Я думаю, что одиночество - это состояние духа человека, когда душа презирает собственное тело.
В.И.Ленин. (Оглядываясь на спящего.) Вы считаете, что Иван Сидорович одинок? Напрасно.
Елизавета II. Не будете же вы спорить, что ...
В.И.Ленин. Буду! Буду спорить... Видите ли, уважаемая... Одиночество - один из психогенных факторов, влияющих на эмоциональное состояние человека, находящегося в привычных условиях общественной изоляции.
Елизавета II. Нет, Владимир Ильич, вы не знаете, что такое одиночество. Человек сам себе пишет письма. Бедный, Иван Сидорович.
В.И.Ленин. В ряде случаев возникает шоковое состояние, характеризующееся тревожностью, депрессией и...
Елизавета II. Это вы его довели.
В.И.Ленин. Я?!
Елизавета II. (Вздыхает, качает головой.) Иван Сидорович... (Вытирает слезы.)
В.И.Ленин. (Указывая на спящего.) Вот вам первая жертва экономических преобразований! Мешок в костюме! А был здоровый, крепкий мужик! Что натворили! Нет! Это вы! Купи-продай!
Елизавета II. Вас скучно слушать.

Елизавета II. Т-сс! Он, кажется, проснулся.

Иван Сидорович. Здравствуйте, Иван Сидорович. (Думает, пишет.) Пишет вам директор телевидения. Центрального... Ваши соседи по подъезду нам сказали, что вы очень громко и красиво играете на гармошке. Мы очень ценим ваш особенный талант и умение играть русские народные песни. Особенно нам нравится, как вы играете "Калинку". (Думает, пишет.) Поэтому мы приглашаем вас сняться в одной передаче, которая будет про вас одного и вашу гармонию. (Думает, пишет.) Вас должны увидеть миллионы наших телезрителей!!!! (Перевел дух, пишет.) Нам приходят заявки, где просят вас, уважаемый Иван Сидорович, поиграть подольше... и по телевизору. Чтобы вас было всем видно. (Думает, пишет.) От всей души... сердечно... поклонник вашего таланта. Директор телевидения. Центрального.

Иван Сидорович. От директора телевидения... (Изумлен, не может разобрать собственный почерк, включает лампу, надел очки.) Центрального. Телевидения... (Напуган, опасливо смотрит на конверт, решается распечатать, руки трясутся, читает письмо "залпом", то и дело вскидываеет брови и смущенно краснеет.) От всей души... сердечный ваш... поклонник... Директор телевидения.... Центрального...

Иван Сидорович. Здравствуйте, многоуважаемый директор Центрального те-ле-ви-де-ни-я... Это я... (Думает, пишет.) Иван Жуков. Сидорович. В своем письме вы написали (Думает, пишет.), что вам нравится моя игра на гармошке. Большое спасибо. Очень приятно такое слышать. (Думает, пишет.) Действительно, я умею играть и "Калинку". Еще могу "Песню ткачих", "Амурские волны" и многое другое. (Думает, пишет.) Но слова я путаю, иногда - не знаю, и приставляю свои куплеты. (Думает, пишет.) Что коснулось телевидения и вашего приглашения сняться, то... (Думает, пишет.) я вам на это скажу многое. Первое - я уже старый и молодым девушкам будет неприятно видеть мою рожу. Второе - из дома я теперь редковато выхожу. Разве что за хлебом. И коклетами. (В сторону.) Если хватит еще на коклеты. (Думает, пишет.) И уж давно я не был в Центре... потому как могу по старости залезть под машину или потеряться в метро на Кольцевой. (Думает, пишет.) Третье - если вы даже рискнете послать за мной водителя с автобусом, то все равно не поеду к вам. (Думает, пишет.) Значит то... что молодым девушкам я не понравлюсь, а старые скажут: "Спятил старый пень. Славы надо стало". А мне ее не надо. (Думает, пишет.) Я ради музыки все это. Испорчу вам всю передачу, напугаюсь сам. Природа моя стеснительная, много смущаюсь и возьму не те аккорды. (Думает, пишет.) Песня сломается, и вам скажут: "Кого ж вы взяли? Да на кой же леший!" (Думает, пишет.) Вот поэтому до свидания. Ваш настоящий Иван Жуков.

Иван Сидорович. (Решительно.) В отдел народного обеспечения. (Думает, пишет.) Требование! Я - Иван Сидорович Жуков - требую повысить мне пенсию... так как жить стало невозможно... прямо сил нет... В магазине все дорого, а я уже человек пожилой. Пенсии мне хватает ровно на неделю. А следующие дни я варю китайскую лапшу и ем ржаной хлеб. (Думает, пишет.) Как же вы дошли до жизни такой, что не можете всем государством прокормить одного ветерана войны и труда? (Думает, пишет.) Поглядите сами: последнюю неделю я жру как кошка, а семь дней после выдачи наесться не могу, и все ем, ем, пока не кончится. Желудок треснет мой и вас судить будут. (Думает, пишет.) Жены и телевизора нет... а я очень люблю коклеты и мне хватает ровнехонько на два кэгэ с мешочком. Итак, я официально требую возвысить мне пенсию до уровня жизни и лишить всякой квартплаты!

Елизавета II. Владимир Ильич, как вы думаете, он сошел с ума или еще нет?
В.И.Ленин. Если вы куда-то торопитесь...
Елизавета II. Нет-нет!
В.И.Ленин. Ваш ход.
Елизавета II. А он скоро умрет?
В.И.Ленин. Вам-то какое дело?
Елизавета II. Как вы можете так говорить?
В.И.Ленин. (Раздражается.) Повторяю - Иван Сидорович - пролетарий. И если вы будете тянуть его в свою шайку, то...
Елизавета II. То?

Иван Сидорович. Здравствуйте, Иван Сидорович Жуков! Жуков! Жуков! (Выводит преувеличенно крупными буквами, смеется.) Я - президент нашей страны, пишу вам с тем, чтобы поздравить Вас с днем рождения и вручить Вам Орден "За особые заслуги перед Родиной и Отчизной"! А также... Хочу присвоить вам звание Заслуженного пенсионера. (Думает, пишет.) И генерала Стратегических Войск Быстрого реагирования... ЭС-ВЭ-БЭ-ЭР! (Думает, пишет.) Еще поздравляю вас с 75-летием, еще раз желаю бодрого здоровья, веселья, шуток и исполнения всех желаний! 31 декабря по новому стилю. Президент! Пре-зи-дент.

Елизавета II. Временами я думаю - зачем живут на свете люди? И очень часто мне кажется, что жизнь человека бессмысленна.
В.И.Ленин. Диалектика. Диалектика. Вот скажите, давно вы читали что-нибудь? А? Ну, наверно, газеты, дамские журнальчики, да? Читать, ваше величество, не умеете, а туда же, порассуждать лезете. Вот пример буржуазной монархии - сидит дура и считает себя Королевой! "Жизнь бессмысленна!" - как вам это нравится?
Елизавета II. Жалкий марксист!

В.И.Ленин. Ладно. Повеселились и ладушки. Товарищ, чего вам здесь надо?
Елизавета II. Я - Королева Англии!
В.И.Ленин. А я - великий Ленин!
Елизавета II. А я... а я... А я... Иван Сидорович на меня квартиру подписал!
В.И.Ленин. Нет! На меня! (Извлекает из кармана конверт.)
Елизавета II. Нет! Нет! На меня! (Вытаскивает из юбки конверт.)

Елизавета II. Мошенник!
В.И.Ленин. Проститутка!
Елизавета II. Ну, негодяй!
В.И.Ленин. Ну, и гадюка!
Елизавета II. Отдай!
В.И.Ленин. Оттттдай!

Иван Сидорович. (Читает.) К... к... кремль... Ивану Сидоровичу. От президента, главы государства.

Иван Сидорович. Товарищ президент... Спасибо... да мы... Спасибо. Как же... Вы меня... да я вам!

Иван Сидорович. Товарищ Президент! Письмо работники почты доставили в целости и сохранности... и передали мне прямо в руки. (Посмотрел на люстру, пишет.) Ваше послание я внимательно прочитал до конца подписи. (Думает, пишет.) Большое и огромное спасибо за поздравление, правительственную награду и особое доверие, которое вы мне доставили. (Думает, пишет.) Несмотря на мой преклонный возраст, я еще могу быть полезным вашей... (зачеркнул) нашей родине. И готов снова трудиться, не жалея здоровья... на благо и процветание вашей... (зачеркнул) нашей Отчизны. В своем послании, т. Президент, вы горячо интересовались, как же я живу? Отвечаю: живу за-ме-ча-тель-но. Имею для этого все удобства: газ, вода холодная по понедельникам, горячая - регулярно, электричество на 220 В, отопление батарей, настрой мой бодрый, здоровый. Жить еще хочу... (Думает, пишет.) Перенесенные заболевания: коклюш, взрослая свинка. Имею гипертоническую болезнь легкой формы. Зрение мощное. Могу служить в Вооруженных войсках. (Думает, пишет.) Располагаю некоторыми знаниями китайского языка. (Думает, пишет.) Искренний ваш новый генерал и друг быстрого реагирования Иван Сидорович Жуков. 31 декабря, 19 часов 22 минуты московского времени.

В.И.Ленин. Вы оторвали пуговицу!
Елизавета II. Классовая борьба!
В.И.Ленин. Хулиганка! Да! Как же! Ждите! Подписал он вам квартиру!
Елизавета II. Подпишет! Иван Сидорович меня любит!
В.И.Ленин. Кто - он? Вас? Иван Сидорович вас не любит! Он и мне в любви клялся... Хотите, почитаю? (Открывает комод, достает пачку, берет одно письмо, читает.) Дорогой, любимый мой вождь товарищ Ленин! Читать дальше - нет?
Елизавета II. Не надо.
В.И.Ленин. Он не подпишет вам квартиру!
Елизавета II. Подпишет!
В.И.Ленин. Квартира моя!
Елизавета II. Моя!

Иван Сидорович. Здравствуйте, Иван Сидорович! Пишет вам Королева Англии Елизавета два. Вот вам поэма моей жизни. Плыла я на 4-м этаже своего корабля, скучала от коклет, глядела скучно на воду, как вдруг сам собой отремонтировался телевизор и на экране я увидела вас, Иван Сидорович, с русской гармонией в руках. Вы играли весело, красиво нажимали кнопки, и мне чего-то на душе стало сладко и тревожно. Как бы я вдруг проснулась от глубокого сна и вскочила куда-то. Ей Богу, вы такой тонкий, романтичный мужчина, что сразу закричала на весь пароход: "Это он! Смотрите! Мой принц! ..." Конечно, прибежал на кривых ногах мой муж-король, устроил истерику, кричал, но я все про вас ему рассказала... Иван Сидорович! Я жить без вас не могу. Вы единственный мужчина в мире капитализма. Укройте же меня силой своей страсти! Завтра мой пароход едет в Париж и я иду с мужем в загс. Разводиться! Я только и делаю, что грущу о тебе и смотрю за море, туда, где Россия, где моя долгожданная любовь. Королева Елизавета два.

Иван Сидорович. Чо ей надо?

Иван Сидорович. Добрый вечер или доброе утро, многоуважаемая Королева Англии Елизавета два... (Сверяет с конвертом) Елизавета два. (Думает, пишет.) Получил ваше письмо и прямо не знаю, что с ним делать. Как живут люди в вашем государстве, какая погода на море? (Думает, пишет.) Зачем вы полюбили меня?... Я человек печальный, старый, и счастье ваше не смогу устроить. Но если вы действительно любите меня, то вышлите свою фотографию и обдумайте все как следует. Я человек русский - у меня унитаз течет и течет. А если что - жить будете на моем диване. (Думает, пишет.) Если надо станет, то он раздвигается. (Думает, пишет.) Уважаемая королева! Любите ли вы варенье в пол-литровых банках, которое я заготовил прошлым летом? (Думает, пишет.) Врать не буду. О тебе я не думал никогда, но если жизнь распорядилась так, то пускай и королева... (Думает, пишет.) С приветом, генерал Стратегических Войск Быстрого реагирования Иван Сидорович Жуков. (Прячет письмо в тумбочку.)

Елизавета II. (Звенит в колокольчик.) Господа! Прошу тишины!..

Елизавета II. Я постараюсь как можно коротко обрисовать суть дела. Наверное, все вы хорошо знаете пенсионера Ивана Сидоровича из 29 квартиры.
Все. (Перебивая друг друга.) Да. Да! Да!!!!

Елизавета II. Иван Сидорович с весны этого года от скуки завел в своей квартире тайную переписку.. С каждым из нас!
Все. (Хором.) Да! Да! Да!
Елизавета II. Иван Сидорович в своих письмах обещал переписать эту квартиру на меня.

Все. (Перебивая друг друга.) И на меня! На меня!
Елизавета II. В письмах ко мне Иван Сидорович говорил, клялся, что любит меня.

Все. (Перебивая друг друга.) И мне! И меня! Любит! Меня!
Елизавета II. Выясняется, что он любил каждого из нас. Следовательно, мы все претендуем на его жилплощадь.
Все. Да! (Шум, брань.)

Елизавета II. Я предлагаю поступить следующим образом.

Иван Сидорович. Здравствуй, Иван! Поздравляю тебя с днем Ангела и желаю тебе побыстрее сыграть в ящик. А то коптишь небо, место чужое греешь, клопов разводишь. Старый пень. Мучаешь себя и других. Чего добился жизнью своей? Обосрался на старости лет. Одни ребра да кости и с головой не дружишь, уродец. Чтоб ты крякнул в подъезде, чтоб тебя паралич стукнул, чтоб тебя клопы сожрали, чтоб тебя подростки в молочном магазине изнасиловали, а труп в речку бросили. Чтоб тебе полгода пенсии не приносили, бестолочь такая. Гвардии рядовой шестой танковой дивизии. Засунь себе медальку в задницу, герой. Жил, как кастрированный заяц, как порося купался в говне, хлебал ложкой грязь советскую, обсасывал арбузные семечки. А сейчас ссышься, до туалета добежать не можешь. Зачем жил-то? Отбрось коньки, бродяга! Внебрачный сын Адольфа Гитлера.

Иван Сидорович. (заливается смехом.) Дорогой Иван Сидорович! Желаем вам радости, веселья, многих лет жизни и полный дом хороших гостей!

День рожденья у Ивана,
Он проснулся очень рано,
Гладит скатерть, стряпал торт,
День рожденья - высший сорт!

Иван Сидорович. (Лихорадочно ищет чистый конверт, листок, пишет.) Здравствуйте, Марсиане! Пишет вам Иван Сидорович Жуков, житель планеты Земля! Большое спасибо за поздравление. Особенно за стихотворение. Очень складное и все про меня: день рожденья у Ивана... он проснулся очень рано... гладит скатерть, стряпал торт... день рожденья - высший сорт! (Думает, пишет.) Я очень интересуюсь, почему нам говорят, что на Марсе нет жизни? Это вредительство! Это делается нарочно, чтобы вы никого не поздравляли. С Земли Марс не видно, и как вы живете, я не знаю. Но открытка очень красивая. У нас таких нет. (Думает, пишет.) Я много хочу узнать про флору и вашу фауну. А про нашу скажу - в деревне лучше, чем в городе... как ни крути. Давайте же будем переписываться. Почерк у меня плохой, но я его разбираю. Так что пишите. Забыл! С Новым годом вас, марсиане! С приветом жду ответа. (Думает, пишет.) Как соловей лета! 31 декабря земного года. (Иван Сидорович запечатал письмо, конверт положил в комод.)

Иван Сидорович. Дорогой наш Иван Сидорович! Поздравляем вас с 75-летием и наступающим Новым годом! Желаем счастья, горячей, молодой крови, а также оптимизма в кровати. Живите дольше! Мы вас любим. Ваши клопы. 31 декабря.

Иван Сидорович. (Мечтательно смотрит в потолок, вздыхает.) Да-а-а-аа... (Отдернул руку, давит клопа.) Да ты чо-о!... Это же именниник - я!

Иван Сидорович. Уважаемый т. Жуков! Поздравляем вас с юбилейной датой и желаем вам главного счастья. А главное счастье возможно только у нас на антресолях. Иван Сидорович, в самом деле, переезжайте к нам. Вы будете играть на гармошке, а мы слушать. А ночью будем спать вместе. У нас тепло. А кровать стоит на сквозняке. Последний раз желаем вам "главного счастья" и ждем! Ваши... клопы с антресолей.

Иван Сидорович. Здравствуйте, Иван Сидорович! (Долго думает, пишет.) Пишет вам летчик-космонавт Севастьянов. (Думает, пишет.) Хочу поздравить вас от лица всей космонавтики и пожелать в канун 75-летия здоровья. (Думает, пишет.) Особенно спешу сообщить вам, что видел вас позавчера из космоса. (Думает, пишет.) На космическом корабле много специализированных приборов... и я сразу заметил вас. Вы шли по земле в жилконтору. У вас, почтенный Иван Сидорович, легонькое пальто. Вас поддувало со всех сторон. Иван Сидорович, зима же на улице. В таком пальто уже ходить прохладно. Купите себе мохеровые перчатки и шапку, а то простудитесь и заболеете вдруг. В вашем глубоком возрасте надо, что ли, беречь себя и ценить организм. (Думает, пишет.) Специальное сообщение: в оптических линзах видно, что подшивка на левом валенке отстала и задирается. (Думает, пишет.) На орбите все переживают за ваше здоровье. (Думает, пишет.) Покорители небесных морей - космонавты орбитальной станции "Дружба".

Елизавета II. (Читает.) Владимиру Ильичу Ленину - гениальному вождю пролетариата. Товарищу Сталину - первому строителю коммунизма. Василию Ивановичу Чапаеву - храброму красному командиру. Передается в полное и безоговорочное пользование награды Ивана Сидоровича времен Финской и Великой Отечественной ваойны, а также холодильник "Бирюса", один подстаканник с рисунком города Берлина, три журнала "Советская милиция", и топор с инструментом. Плюс - жилая площадь уборной - четыре кв.метра.

Елизавета II. Хорошей артистке Любови Орловой передается в наследство три кг соли, чайник, бидон, салатница, 4 дуршлака и зеркало. Плюс - кухня.

Елизавета II. Жителям солнечной системы "Марс" передается в полное и безоговорочное наследство телевизор, кальсоны, стол круглый, ботинки осенние, свитер с "ромбами" и панцирная кровать.

Елизавета II. Летчику-космонавту Севастьянову передается в полное и безграничное пользование цепь от велосипеда, перчатки, демисезонный плащ, зонт, набор кривых ножниц, стиральная машина и шкаф со знаком качества.

Елизавета II. Клопам передается в полное и безоговорочное наследство саратовская гармошка!

Елизавета II. Ну вот, пожалуй, и все. (Торжественно разрывает листок.)
Любовь Орлова. А вам?
Елизавета II. А мне... Мне домино и эта комната.

В.И.Ленин. Бей! Бей капиталистов!

Иван Сидорович. (Раскачиваясь на табурете, сам себе.) Здравствуйте, Иван Сидорович! Пишет вам машинист без фамилии. Мой поезд разбомбило и я остался калекой. У меня нет рук, ног, сердца и головы. А в остальном я нормальный человек, и очень рад, что живым вернулся с этой войны. К этому мне добавить больше нечего. Как бы мне не хотелось, но ни в Бога, ни в черта я не верю. С меня, господа-товарищи, спрос маленький. Вместо рук - деревяшки, вместо ног - колеса, на месте головы - кочерыжка, а взамен сердца - швейная машинка. Прощайте!

Иван Сидорович. (Доволен, потирает руки.) Дорогие товарищи и друзья! Сегодня Ивану Сидоровичу стукнуло 75 годиков! (Оглядывает все свои письма.) Прошу к столу! Всех! Королеву, Робинзона, Мишку, Гришку, Федора, т. Ленина, т. Сталина, артистка где? А где покорители небесных морей? К столу! К столу! (Собирает письма, раскладывает на столе.) Все сели? Кто не сел? Семеро одного не ждут. (Вытряхивает из комода письма, раскладывает на столе.) Насекомые отдельно. (Ставит на каждый конверт по кружке горячего чая или блюдце.) А где наш именниник? Ну-ка, смелее, на центр. Чтобы все видели такого красавца. (Встает посередине комнаты, оглядывает торт, множество конвертов, кружек, чай горячий.) Я сегодня именинник! (Торжественно, преувеличенно.) Дорогой Иван! Марсиане дарят тебе подарок! (Делает глупое, по-детски наивное лицо.) Марсиане-е-е? Надо же? А где подарок? (Громко.) Сей-час! (Выходит и через минуту несет маленькую коробочку.) Какие Марсиане? Ну-ка, что здесь? Я посмотрю, можно? (Оглядывает конверты, "письма".) Можно? (Раскрывает коробку, ахает, извлекает маленькую, размером с карандаш, искусственную елочку.) Ну-у-у-у!!!! Марсиане... Это же... (Достает елочку, ставит на центр стола.) Спасибо. (Разрезает ножом торт, торт как каменный.)

Иван Сидорович. Здравствуй, Ваня! Пишет тебе твоя смерть. Поздравляю тебя с 75-летием и приближающимся Новым годом. Как поживаешь без меня? Все дурью занимаешься? Забыл про меня, и никогда не вспомнишь, будто я тебе и не родня. Ах, Ваня, Ваня. Бегаешь от меня, как от огня. Откуда только силы берутся? Жена померла, телевизор и радио поломались, а ты пируешь. Вот гостей назвал, именины празднуешь. Эх, Ваня. Ваня, дурачок ты. Ладно, посижу у тебя за столом пару минуток, передохну, поздравлю тебя и пойду дальше собирать по квартирам таких вот как ты - упрямых, старых козлов... Ах, Ваня. Ваня... времена настали. И вроде жизнь нелегкая, а помирать никто не хочет. Прямо со скандалом приходится... брать за уши и тащить в огонь. Вот тебе, Ваня, мой подарок ко дню рождения - Ваня, живи вечно. Прощай. Твоя смерть.