Действие второе
Картина шестая
Квартира Эры Николаевны завалена макулатурой. Кажется, со всего города собраны страницы, странички, картон книжный корочек.
Вход комнату затруднителен. Книжные завалы. Душно и жарко. Кружится пыль. В комнате, среди книг, спят четверо. Храп, свист. Стон. Книги в прихожей, в ванной гора разорванный страниц и переплетов. Кажется, воскресла Александрийская библиотека, и оказалась в этой квартире. В тазе клейстер. На кухне сидит Эра Николаевна, завалена книжными страничками, одна голова торчит.
Эра. (На носу очки, перебирает листочки.) Страница двадцать семь... (Руки в клейстере, ищет, нашла. Вклеивает листочек в книгу, читает.) "...А однако же, как поразмыслишь, при всем том, хотя, конечно, можно допустить и то, и другое, и третье, можно даже... Ну да где не бывает несообразностей?... А однако же, как хочешь, во всем этом, право, есть что-то. Кто что ни говори, а подобные происшествия бывают на свете, редко, но бывают..." (Довольно смотрит, откладывает книгу.) Гоголь любит простоквашку... Температура Пушкина падает... Осталось две ложечки сахару, а соль всю съели... (Пишет.) Уважаемая интеллигенция! Месяц назад поселились у меня ваши писатели... Живем дружно. Только есть суровые неудобства. Спать неловко. Имея особую сердечность, я пустила их заброшенных и больных. Лечила, кормила, теперь сознаю, что не справляюсь с такой культурной задачей. Все мои запасы съели, а помощи от вас не было и нет. Если вы все умные и важные такие, где ж вы?? Клей кончился. Пушкин ваш любит сладкую кашку, Чехов - селедку, Бдев Толстой - гороховый суп, а Гоголь - простоквашку. Прикорма не хватает. Спасайте! (Свернула листочек самолетиком, приписала на крыле.) Где выход?
Смотрит на дверь, заваленную книгами. Берет письмо, бросает в форточку. Послание летит на ветру, исчезает.
Картина седьмая.
Прошло два дня. Комната. На кровати среди книг лежит Пушкин с градусником во рту. На раскладушке Лев Толстой - на широкой спине медицинские банки, на стульях мается Гоголь, нос перевязан. У окна на матрасе - Чехов, уши замазаны зеленкой. Лихорадка и температура. Всеобщий кашель и чихание. В коридоре возня, кто-то с усилием открывает дверь, валятся книги. Входит Дама в берете. Озирается. Пробирается через книжные завалы. Следом Эра Николаевна.
Дама-Берет. Где же ваши дети? Зачем столько книг?... Почерк у вас ненормальный...
Эра. Вот они.
Дама-Берет. (Смотрит на четверых.) Ужасно. Это ваши?
Эра. Пособие.
Дама-Берет. (Разглядывает.) Они что, инвалиды?
Эра. Инвалиды.
Дама-Берет. Какая группа?
Эра. Такая... (Крутит у виска.)
Дама-Берет. Бедняги... (Смотрит.)
Эра. Забирайте.
Дама-Берет. Мест нет.
Эра. Тогда денег дайте.
Дама-Берет. Денег нет.
Эра. Зачем же ваш собес?
Дама-Берет. Нужны справки... Есть?
Эра. Вот. (Указывает на книги.)
Дама-Берет. Где? Здесь одни книги...
Эра. Вот этот вот насочинял сто книжек, этот бородастый - тысячу, который с носом - поменьше, но тоже ничего... А этот... с ушами...
Дама-Берет. (Подходит к Пушкину, смотрит.) Кто это? (Брови поднимаются.)
Эра. Узнали?
Дама-Берет. Похож.
Эра. Не похож, а он и есть!
Дама-Берет. (Наклонилась к кровати, разглядывает.) Господи... Живой Пушкин?!!!
Эра. Живой.
Дама-Берет. Он же того... Умер давно... Убит на дуэли...
Эра. Жив.
Дама-Берет. (Изумленно смотрит.) Это как?... Бессмертный Пушкин?... Тот самый классик?
Эра. Точно так.
Дама-берет оглядывается вокруг.
Дама-Берет. А это кто??
Эра. Антон Петрович.
Дама-Берет. Какой Антон Петрович?
Эра. Чехов...
Дама внимательно разглядывает Чехова, наклонилась.
Дама-Берет. Чехов??? (Изумленно глядит, подходит к раскладушке.) А это кто лоб морщит?
Эра. Да. Граф.
Дама-Берет. Лев Толстой...
Эра. (Указывает на стулья.) А этот с носом - Гоголь называется... Может, слышали?
Дама-Берет. Какой у вас воздух... (Тяжело дышит, размахивает платком.) Невероятно... Как это понимать? Простойте, что же делать теперь?
Эра. Я сама с ними управлюсь . Только денег давайте.
Дама-Берет. Разумеется. Им не место здесь...
Эра. Точно. Пожалела, запустила... Каюсь. Едят больно много. А горчичники не греют. Живем как в трамвае: тут Чехов, там Гоголь, здесь Толстой... не протолкнуться. Помогите!
Дама-Берет. Да-да... Конечно... А что с ним? (Указывает на Чехова.)
Эра. Творожку надо. Язва.
Дама-Берет. Язва.....
Эра. Как люди и болеют, и страдают...
Дама-Берет. Невероятно...
Эра. Библиотека...
Дама-Берет. Что?
Эра. У рынка... Закрыли?
Дама-Берет. Закрыли....
Эра. Ну.
Пушкин стонет, Гоголь громко чихает, Чехов подозрительно кашляет.
Дама-Берет. Да... Конечно... Нужно срочно решать этот вопрос... (Смотрит.) Кто бы мог подумать... Скандал.
Эра. Мочи нет.
Женщина пробирается на выход.
А если ИХ кормить бумагой?
Дама-Берет. Не знаю... (Уходит.)
Классики страдают. Стоны. Микробы.
Эра. Скоро.
Картина восьмая.
Проходит пять дней. Входят двое в костюмах "тройка", оглядываются. Затыкают носы.
Первый. Здравствуйте... Это вы - Арина Родионовна? Департамент Культуры.
Второй. Ну и вонь!
Первый. Хочешь не хочешь, а я начинаю верить во всякую чертовщину.
Второй. Прекрати... Обычная история.
Первый. (Шепотом.) Где???
Эра. (Шепотом.) Там...
Двое осторожно входят в комнату. Завалы книг, макулатура, пустая раскладушка, кровать, матрас.
Первый. Ничего, кроме книг...
Второй. Одни книги...
Эра. Да как же так... Были... Ищите.
Первый и Второй переворачивают раскладушку, заглядывают за шторы, перебирают книги.
Эра. Были...
Второй. Может, и были...
Первый. Здесь никого нет...
Второй. Слушайте, ЗАЧЕМ ВАМ СТОЛЬКО ЛИТЕРАТУРЫ?
Первый. О ЧЕМ ТЫ ГОВОРИШЬ... ПОСМОТРИ НА НЕЕ.
Эра. УШЛИ.
Второй. СУМАСШЕДШАЯ ТЕТКА. КНИЖЕК НАЧИТАЛАСЬ.
Первый. ЗНАЧИТ, ПУШКИН ЛЮБИТ ГОРОХОВЫЙ СУП?
Эра. Пушкин ничего не любит. Он болеет. Живот у него.
Двое. (Смеются.) Живот...
Эра. Куда пропали? (Ищет.)
Первый. Это ошибка. Здесь мы не нужны. Здесь требуется психиатр.
Эра. Вернутся. Посидите... подождите...
Второй. Ждать? Кого?
Эра. Пушкин, Гоголь, старичок и Антон Петрович.
Первый. Любезная... Мы эксперты-искусствоведы... Это не имеет отношения к вашей болезни.
Эра. Дайте денег.
Второй. Совсем народ обнаглел.
Первый. Идем. (Пробирается на выход, роняют книги.)
Второй. Кстати, ты слышал, наш Сусленко получил Нобелевскую премию.
Первый. Ты читал его роман?
Второй. Нет. А ты?
Остановились в коридоре, оглянулись.
Первый. Ноль два?
Второй. Ноль три.
Уходят.
Эра. Эй!...
Картина девятая.
Спустя три дня. Классики молча сидят на кровати. В прихожей звонок. Входит мужчина. Мужчина - но носу золотые очки, галстук-бабочка на шее. Приглаживает волосы на голове, заглядывает в комнату, делает шаг, падает, роняет пирамиды книг.
Колекционер редких изданий. Однако... (Пробирается в комнату.) Добрый вечер... Это вы продаете Льва Толстого?
Эра. Я.
Коллекционер. (Оглядывается.) Какая любовь к книгам... (смотрит.) Мине нужен Толстой. А что, действительно редкое издание?
Эра. Гоголя с Чеховым отдаю. В придачу. А Пушкина себе оставлю.
Коллекционер. Ну, показывайте!
Проходят в глубину комнаты. Пирамиды книг едва не касаются потолка, горы.
Коллекционер. Ого-го! Имейте в виду, я собираю только редкие книги...Какое богатство!... (Восхищенно глядит на колонны книг.)
Эра. Сюда...
Подходят к кровати.
Коллекционер. (Видит Пушкина, Гоголя, Чехова, Толстого.) ??????????
Пауза.
Что это значит?
Эра. Продаю.
Коллекционер. Кто это?
Коллекционер и писатели разглядывают друг друга.
Эра. Вы знакомы?
Коллекционер. ...........
Эра. Узнали?
Коллекционер. (Нерешительно.) Узнал...
Эра. Дорого не возьму.
Пауза.
Коллекционер. Откуда они здесь?! ..
Эра. С улицы. Чехова вот дети порвали... сама в порядок привела.
Коллекционер. Но...
Эра. Торговаться не будем. Скока дадите?
Пауза.
Коллекционер. А они настоящие??
Эра. Проверьте сами.
Пауза. Человек решительно подходит, снимает с Чехова пенсне, смотрит, щупает бороду Льва Толстого, заглядывает в нос Гоголя. Гоголь бьет коллекционера по руке.
Коллекционер. (Отшатнулся назад, смотрит, открыл-закрыл рот.) Что же я с ними буду делать? ..
Эра. Разговаривать.
Коллекционер. (Достал платок, втер со лба пот.) А они говорят?...
Эра. Спросите сами...
Гоголь с Чеховым засмеялись. Лев Толстой подмигнул коллекционеру.
Коллекционер. Нет...Я, пожалуй, пойду...
Эра. Возьмите даром!!!
Коллекционер. Нет... Меня интересуют только книги! (Поклонился писателям.) Очень рад был познакомиться лично... (Быстро пробирается на выход, спотыкается, убегает, хлопнула дверь.)
Эра. Куда же вы?! ..Убежал... Идиот какой-то.
Картина десятая.
Спустя три дня. Тревожная ночь. Храпит Лев Толстой, Чехов тоскует во сне, что-то бормочет. Гоголь свистит носом, Пушкин лежит с открытыми глазами. Темно. Эра Николаевна спряталась за шторкой, в руках лентяйка, выжидает. Появляется белокурый человек в гусарском кителе, поднимает пистолет, крадется к Александру Пушкину. Подошел. Целится.
Эра. (С криком выбегает из-за штор, бьет гусара по спине.) На! На!
В темноте борьба, сутолока, стрельба. Гусар выпрыгивает в окно. Эра зажигает свет.
Все нормально. Спите.
Писатели ложатся. Грохот в дверь. Входят два милиционера.
Маленький. Кто стрелял?
Пушкин, Гоголь, Чехов, Лев Толстой исчезают.
Маленький. Леха, ты видел?!
Большой. Показалось.
Маленький. Кто стрелял?
Эра. Дантес.
Большой. Что?
Эра. Дантес повадился.
Маленький. Какой?
Милиционеры оглядывают комнату.
Маленький. Ты смотри, сколько книг... Я и не видел столько...
Большой. Пойдем. Ошиблись.
Маленький. Подожди... (Ходит, смотрит.) Леха, ты когда-нибудь видел столько книг?
Большой. Видел.
Маленький. Что это за книги?
Эра. Классики.
Большой. Стреляли наверху.
Маленький. (Ходит, перебирает книги, поднял том, читает.) "Мертвые уши"... Без картинок... Знаешь, мне всегда было скучно читать эту классику... Почему?
Большой. Откроешь, и в сон клонит.
Маленький. Мне тут на днях сон приснился... лечу я на воздушном шаре и вдруг...
Большой. Тихо! Ты слышал? (Указывает вверх.)
Маленький. Что?
Большой. Кричит кто-то...
Пауза. Смотрят на потолок, прислушиваются, зашелестели страницы.
Маленький. Как будто на крыше...
Пауза.
Большой. Идем! (Уходят.)
Эра. (Одна.) Муза Пушкина была вскормлена и воспитана творениями предшествующих авторов. Скажем более: она приняла их в себя, как свое законное достояние и возвратила миру в новом, преображенном виде.
Картина одиннадцатая.
Спустя несколько дней. Книги. За столом сидят Эра Николаевна и Света-библиотекарь. Пьют чай.
Света. Вот. А потом библиотеку закрыли... У меня мальчик родился.
Эра. Что же мне теперь с книжками делать?
Света. Жалко, конечно... Но куда их? Старые издания... То и дело попадались опечатки . Библиотека старая... Она стояла еще с прошлого века. Помещение пришло в негодность. А книги? Обычно такие книги отправляют на бумажную фабрику. Приходит грузовик и увозит. А там конвейер. Вторичная переработка. Помол. И появляется новая бумага...
Эра. Макулатура?
Света. Ну да. Вы ешьте, Эра Николаевна...
Эра. Они тебя вспоминают.
Света. (С улыбкой.) Вспоминают?! ..
Эра. А может, мне правда, все почудилось? А?
Света. Я вам свой телефон оставлю, звоните. Имя у вас необычное - Эпоха...
Эра. Эра я... У Пушкина в животе пуля болит, не заживает... У Гоголя насморк.
Света. (Улыбается.) Может, это - духи?
Эра. А может и духи, почем я знаю.
Света. Ненавижу эту пыль. Вредная работа. Выйду из декрета, займусь другим.
Эра. Они страсть как тебя ждали! Сами нашли твой адрес, готовились.... Все сами. И вот те на! Опять пропали! Будто и не было...
Света. (С улыбкой смотрит на Эру Николаевну.) Интересно, почему?
Эра. Не знаю. Последнее время все молчком, бочком. Не нравится мне это...
Света. (Читает телеграмму.) "Дорогая наша Света! Поздравляем тебя с рождением маленького Ангелочка! Твои друзья Пушкин, Лев Толстой, Чехов и Гоголь." Я долго смеялась. Прекрасная шутка, наверное, это друзья из Казахстана.
Эра. Описанный фонд, говоришь?
Света. Эра Николаевна, вам в больницу надо.
Эра. А тебе по совести, кто больше нравится?
Света. Наверно, Пушкин...
Эра. Ну да...Про любовь пишет, которой не бывает здесь. Может, все же, приберут их в новую библиотеку, спроси...
Света. Там есть книги. Новые, на хорошей бумаге. Прекрасный, полный каталог. Те же авторы.
Эра. Ну, спасибо, накормила.
Света. Вот вам варенье, сахар, лекарства. Если что нужно станет - звоните...
Эра. Ладно.
Света. До свидания... (Смотрит на книги, уходит.)
Эра Николаевна перекладывает книги в столбики, собирает, пирамиды валятся. Появляются классики.
Эра. Все слышали? Не нужны вы. Что с вами делать?...
Вечер.
Свет желтой лампочки отражается в золотых переплетах, комната, квартира, все дышит фантасмагорическим свечением. Четыре дубовых стола, классики пишут. Скрипят перья. Эра Николаевна бесцельно ходит по комнате. Пушкин, Толстой, Гоголь, Чехов один за другим ставят точку на бумаге. С интересом смотрят на Эру Николаевну, Ждут.
Картина двенадцатая.
Новый день. Эра Николаевна сидит на книгах, по комнате расхаживает человек в шляпе, курит сигару, пускает дым.
Сусленко. Прочитал в газете ваше письмо и чрезвычайно заинтересовался. Я - писатель Сусленко.
Эра. Я вашу книжку до сих пор читаю.
Сусленко. Нравится?
Эра. Я забыла...
Сусленко. Вас, кажется, зовут... Арина Родионовна? (Ходит, смотрит.) Книги, книги... А что, Лев Толстой любит горькое, Пушкин - сладкое, Чехов - соленое, а Гоголь - простоквашку?...
Эра. Каждый по разному... Если хлебный мякиш...
Сусленко. (Не слушает.) Книги, книжки, книжицы... Зачем? Для чего? Не понимаю ..А где они?
Эра. Кто?
Сусленко. Ваши галлюцинации?
Эра. Ушли за молоком.
Сусленко. Понятно... (Внимательно разглядывает Эру Николаевну, открывает блокнот, что-то быстро записывает.)
Эра. Что вы пишете?
Сусленко. Так... Наброски...
Эра. Вы тоже бессмертный?
Сусленко. (Улыбается, черкает в блокноте, дунул в авторучку.) Вряд ли... Чернила сохнут...
Эра. Хотите яишенку?
Сусленко. Нет. Я сыт. Интересный случай сумасшествия... И Пушкин у вас живет?
Эра. А что?
Сусленко. Он слышит нас?
Эра. Нет.
Сусленко. Ау-у! Александр Сергеевич! (Смеется.)
Эра. Он спит.
Сусленко. Спит? Где?
Эра. Вон - кровать.
Сусленко подходит к кровати, прислушивается, смотрит в воздух.
Эра. Лихорадка...
Сусленко. Н-да... (Иронично смотрит на нее снизу вверх, отходит.) Одни говорят - я исписался, другие - сдох, выдохся... третьи - женился на слонихе и уехал Африку... (Увидел на своих брюках свежие пятна чернил.) Проклятье... (Стирает рукавом.) Мой акробат ослеп в среду, а в Четверг все билеты проданы. И они снова лезет по проволоке... Вот, приходится искать вдохновения в трущобах и сумасшедших домах. Интересно, если и так... Читал ли Пушкин мои... произведения?
Эра. Пушкин не читал, Чехов читал.
Сусленко. Любопытно, что он сказал?
Эра. Дерьмо.
Пауза.
Сусленко. (Смотрит на Эру Николаевну.) Тяжелый случай. (Ходит по комнате, читает заглавия книг, передернул плечами.) Неприятная сырость...
Эра. Напишите про меня.
Сусленко. Зачем писать чернуху? (Смотрит на книги.) Печально все. Сквозняк... (Оглядывается.)
Появляются Чехов, Пушкин, Толстой, Гоголь. Толстой грозит кулаком.
Сусленко. (Пробирается на выход, торопится.) Печально... печально... У меня друг - военный доктор... Я позвоню... Прощайте! (Убегает.)
Эра. (Ложится на книги, устало вздыхает.) Все.
Картина тринадцатая.
Ночь. В квартире темно. Книжные завалы как горный хребет. Темные силуэты. На вершине стоят крошечные фигурки русских классиков. В окне мигают веселые огни скоро помощи. Хлопнула дверца. Проснулась сирена. Вой удаляется. Наступает тишина.
Гоголь.... А однако же, при всем при том, хотя, конечно, можно допустить и то, и другое, и третье, можно даже... Ну да и где ж не бывает несообразностей?... А однако же, как поразмыслишь, во всем, право, есть что-то. Кто что ни говори, а подобные происшествия бывают на свете, редко, но бывают...
Молчание.
Толстой. Спаси тебя Господь.
Чехов. Скучная история...
Первый. Господа, пора!
Классики исчезают один за другим.
Горы книг. Тускло мерцают переплеты. Тишина. Шелест страниц. Заскрипели буквы. Лопнули шелковые нити. Книги набухают, как дрожжевое тесто. Гром. Это не склад боеприпасов - книги разрываются огнем одна за другой. Огонь кружит по комнате. За окном падает черный снег или это типографский наборщик пошутил с крыши?
В пламени скачет медный всадник, шинель размахивает пустыми рукавами, детство-отрочество-юность стоят, прижавшись друг к другу, горящая чайка бьется в окно.
Прохожий поднял воротник, перешел улицу и скрылся.
Занавес
|
