Драматические спектакли
Лауреат премии "Золотая маска"
Плач Иеремии
Книга "Плач Иеремии", положенная на пение
Композитор Владимир Мартынов
Школа драматического искусства, Москва
Сценография и мизансцены - Анатолий Васильев
Художник - Игорь Попов
Режиссер - Николай Чиндяйкин
Ансамбль древнерусской духовной музыки "Сирин" под руководством Андрея Котова:
И.Байгулова, О.Байгулова, С.Баранникова, В.Георгиевская, О.Елисеев, Р.Кострыкин, П.Кунич, А.Сагайдак, А.Скундина, М.Шенталинская (а также Е.Амирбекян, Г.Гусева, М.Степанич, И.Мишенкова).
Премьера спектакля состоялась 10 февраля 1996 года.
 ...И вдруг эта декоративная "соборная" стена начинает медленно наклоняться. Кажется, что голуби своим ничтожным весом привели в движение махину, которая накрывает нас своей тенью. В высшие секунды действа хор из поля зрения исчезает, слышны лишь возносящиеся кверху голоса. Мы остаемся наедине с одухотворенным пространством. Театр без актеров, пространство без людей, но дух творимого на твоих глазах искусства ощущаешь с небывалой остротой. "Господи, посмотри на поругание наше", - возносится вверх последний плач, хор облачается в голубые плащи с капюшонами, бородатые певчие, все как один двойники Васильева, шествуют вдоль белой стены. Потрескивает горящий воск, тревожно и глухо воркуют голуби, вклиниваясь в молитву. Спектакль возникает как бы из ничего, а потом уходит в чистоту и пустоту.
Только свечи горят, да голуби нагло разгуливают по пустынной площади, залитой вечерним исчезающим светом.
Устанавливается мир и покой в душе. Редкое, если не редчайшее в современном театре чувство. Для сохранения источников этого покоя, видимо, и потребовалось уйти в театральный скит.
("Московский наблюдатель" N3-4, 1996 год)
А.Васильев пробуждает "память о жанре", о происхождении театра, его близости мистериям и хранит историческую память российского театра, со щепкинско-станиславским отношением к театру, как к храму.
("Комсомольская правда" 2 апреля 1996 года)
Пиковая дама
Театр имени Е.Вахтангова, Москва
Режиссер-постановщик - Петр Фоменко
Художник-постановщик - Станислав Морозов
Художник по костюмам - Мария Данилова
Художник по свету - Владимир Амел
Сценическая композиция Петра Фоменко, Виктора Зозулина, Юрия Газиева.
Графиня - Людмила Максакова
Германн - Евгений Князев
Лиза - Марина Есипенко
Томский - Виктор Зозулин
Чекалинский, Старый гусар, "Сен-Жермен", etc. - Евгений Карельских
Нарумов, "Герцог Орлеанский", etc. - Александр Кознов
Сурин - Юрий Красков
Тайная недоброжелательность - Юлия Рутберг
А также: Павел Сафонов, Андрей Зарецкий, Евгений Федоров, Галина Коновалова, Агнесса Петерсон, Инна Алабина, Елена Сотникова, Ирина Дымченко, Елена Мельникова, Екатерина Мирошникова, Владимир Свешников, Ольга Жевлакова, Наталья Морозова, Владимир Бранд.
В спектакле звучит музыка из произведений Алябьева, Глинки, Гретри, Кремье, Моцарта, Сибелиуса.
Премьера спектакля состоялась 7 марта 1996 года.
Счастье медленного чтения разлито в сценическом пространстве спектакля. Его свобода в этом счастливом обладании фразой, которую перекатывают во рту, продлевая наслаждение вкусом, прежде чем проглотить и насытиться. Они короткие, их можно удержать целиком, не ломая синтаксис, лишь улавливая музыкальный строй абзацев и пробелов.
...Когда графиня Людмилы Максаковой раскручивает свой danse macabre - с победительным бесстрашием, виртуозной техникой, тщеславием примадонны, безапелляционностью красавицы, - понимаешь, она играет ва-банк.
("Литературная газета" 16 апреля 1996 года)
Игровую стихию пушкинской прозы Петр Фоменко нащупал безошибочно. Легко и ловко, как нитку через игольное ушко, он вытащил ее на свет, на сцену и дал заново насладиться пушкинским гением, умом и лукавством. Оказалось, что в "Пиковой даме" сыграть можно решительно все, от первого эпиграфа до краткого, как в документе, заключения - сыграть и ни в чем не "обдернуться" (это авторское слово), если понять главный секрет предложенной игры. Он - в иронии. Мудрая пушкинская ирония в "Пиковой даме" - не охладившее душу чувство, но этому прямо противоположное. Это особая чуткость художника к игре самой жизни, где все неожиданно, многое смешно и странно, и нет греха в улыбке. ... Всепроникающая отвага сценической иронии - таков стиль спектакля.
("Экран и сцена" N13, 1996 год)
О.Никифорова по Кобо Абэ
Женщина в песках
Академический театр драмы, г.Омск
Режиссер-постановщик - Владимир Петров
Художник-постановщик - Роо Мацусита
Художник по свету - Дамир Исмагилов
Балетмейстер - Николай Реутов
Переводчик-консультант - Виктор Скальник
Женщина - Араки Кадзухо
Мужчина - Михаил Окунев
Премьера состоялась 28 июля 1996 года
Через много лет после рождения литературного текста, сообразуясь с новым временем, театр создает свой текст - о том, что "космос" может быть мал, как песчинка, конкретен, как взаимоотношения двоих, и, собственно, не зависит от внешних обстоятельств. Он заключен в тебе самом.
...Не знаю, кому первому пришла благая мысль соединить в спектакле японскую актрису и русского актера, тем самым еще ужесточив "предлагаемые обстоятельства". На пятачке песка встречаются не только чужие, враждебные, но и разноязыкие люди, вынужденные искать ОБЩИЙ ЯЗЫК, без которого им не выжить. У Михаила Окунева - русский текст и полуторачасовой монолог жестов, бессловесных намерений, драматической энергии, которой нужно пробить прозрачные стены. У Араки Кадзухо - японские слова, которые не понимаем ни мы, ни в основном он, - и эпическая энергия отражения, которая так свойственна японским женщинам. Он посылает пучки нервной энергии, она гасит их матовой темнотой тихого существования.
("Культура" 21 декабря 1996 года)
Но если и есть что-то прекрасное на несовершенной планете - это преодоление непонимания и даже враждебности, эгоизма и "неправильной" зависимости от внешнего мира, ибо нет ничего вернее и прочнее, чем соединение человеческих душ... Такие мысли витают где-то "над"и "за" текстом, где-то "вокруг" и "около" спектакля.
Казнь декабристов
Театр юного зрителя, Москва
Автор спектакля - Кама Гинкас
Автор - Генриетта Яновская
Молодые люди:
Николай I, 29 лет, император - Максим Виторган
Беркопф, 29 лет, начальник Кронверка - Игорь Гордин
Цебриков, 25 лет, декабрист - Александр Коврижных
Бестужев М., 26 лет, декабрист - Максим Кубринский
Горбачевский, 26 лет, декабрист - Аркадий Левин
Якушкин, 33 года, декабрист - Евгений Сармонт
Самовидец (очевидец, лицо неизвестное) - Владимир Пучков
Присутствовавший на казни по службе (кто-то, пожелавший остаться неизвестным) - Владимир Сальников
Полицейский - Дмитрий Супонин
Шницлер, немец, случайный зритель - Андрей Бронников
Палачи - А.Алексеев М.Ковешников (работники постановочной части)
Премьера спектакля состоялась 22 ноября 1995 года.
Режиссерский дар Гинкаса - это прежде всего умение пробуждать острое и сильное чувство. Он замечательно накаляет атмосферу, заряжает эмоциями, придает сопереживанию особую силу. Персонажи его спектакля раскрываются перед зрителями воспаленно, не без сладострастия. Они притягивают и одновременно приводят в смущение: взглядам как будто бы предъявляется что-то непозволительно интимное, все складочки души, которые вообще не должны раскрываться при посторонннем.
Дар выворачивать персонажам душу наизнанку соединяется у Гинкаса с остроумием и безупречным чувством формы.
("Коммерсант-Daily" 25 ноября 1995 года)
Для Гинкаса историческая ситуация "казни декабристов" - только повод для исследования человеческой природы, ее бездн, ее ограничений и возможностей. Персонажи спектакля - люди, столкнувшиеся с чем-то большим, чем они сами, - с Казнью и с Памятью. Казнить, чтобы помнить. Пять белых рубах с кожаными табличками на груди (какая разница, чьи фамилии на табличках?) качаются на виселице. Как с этим жить и остаться человеком? Кама Гинкас не дает ответов, но он ставит тот единственный вопрос, на который, действительно, стоит отвечать."
("Независимая газета" 30 января 1996 года)
Таня-Таня
Режиссер-постановщик - Владимир Туманов
Художник-постановщик - Александр Орлов
Музыкальное оформление - Александр Никифоров, Дмитрий Мурин
Таня - Наталья Кутасова
Иванов - Валерий Долинин
Охлобыстин - Валерий Кухарешин
Зина - Дарья Молокова
Девушка - Юлия Джербинова
Мальчик - Владислав Лобанов
Рабочий - Виктор Шубин
Премьера спектакля состоялась 12 апреля 1996 года.
Спектакль "Таня-Таня" состоит, конечно, не только из атмосферы. Да и атмосфера складывается из того, как поняли своих персонажей актеры. Как почувствовал своего дядю Ваню Виктор Шубин. Как вздохнул, совсем по-чеховски "пропала жизнь!" и заиграл на свирели, словно Пан, Охлобыстин - Валерий Кухарешин. Как они вместе с Ивановым (или Ивановым?) затосковали об уходящем лете жизни. Этот спектакль вообще как бы про погоду и о временах года, про природу, у которой, как известно, нет плохой погоды. Но, прежде чем почувствовать "благодать", человек страдает, клянет судьбу, бежит за ускользающей тенью, а нагнав обладательницу тени, тоскует и скучает, смутно браня себя за то, что бежал на север, а не на юг.
("Пятница" 19 апреля 1996 года)
Туманов как никто умеет находить адекватную сценическую форму для ассоциативно-импрессионистического мира, царящего в пьесах, где ремарка не менее существенна, чем диалог. Где характеры требуют дополнительной прорисовки, но одновременно не терпят жирных, реалистических мазков. Где герои не отделимы от атмосферы - зыбкой, нервной, ироничной и абсолютно достоверной.
("Русская мысль" 13-19 июня 1996 года)
"В Бибирево - хорошо!" - повторяют на все лады герои спектакля, и это "хорошо" сценограф Александр Орлов превращает в темное пространство, проросшее снопами метельного камыша и раздвинутое гладкими плоскостями зеркал и стекол, в которых дробится и двоится окружающий мир. ... Сели - хорошо! Птички поют на разные голоса, а приятный мужской голос объясняет, кому какой голос принадлежит. Хорошо!.."
("Вечерний Петербург" 20 мая 1996 года)
Три сестры
Театр юного зрителя, Ростов-на-Дону
Режиссер-постановщик - Владимир Чигишев
Художник-постановщик - Николай Симонов
Художник по костюмам - Ольга Резниченко
Художник по свету - Жанна Дазидова
В спектакле звучит музыка дуэта "Белый острог" (г.Иркутск)
Ольга - Валерия Искворина
Маша - Элла Гончарова
Ирина - Юлия Кобец
Андрей - Сергей Гуревнин
Наташа - Светлана Садикова
Кулыгин - Дмитрий Зуев
Вершинин - Валерий Воронин
Тузенбах - Юрий Филатов
Соленый - Борис Вернигоров
Чебутыкин - Виктор Ященко
Ферапонт - Виталий Филиповых
Анфиса - Раиса Пащенко
Протопопов - Анатолий Матешов
Премьера спектакля состоялась 6 июня 1996 года.
...Получилась история не о олюбви - хотя и о любви; не о поисках себя - хотя именно о них; не о несбыточных желаниях - хотя и об этом тоже. Получилась история о том, чего мы все страшимся в душе больше всего, о том, что стремимся скрыть от всех и от себя, о том, что мы узнаем разумом или инстинктом, но - безошибочно. О трагедии нереализованности.
...Ведь мы каждый, если выйдем на сцену, войдем в этот дом, то, наверняка, впишемся в круг его обитателей. Ах, лучше все-таки сидеть в зале!
("Южная Россия" 2 июля 1996 года)
Спектакль "Три сестры" играется на Малой сцене c небольшим числом зрителей, которые ощущают себя вхожими в дом Прозоровых. В спектакле - неостановимое движение подлинной жизни, мастерски создаваемое режиссером и артистами. Иллюзия концентрированной жизни возникает, во-первых потому, что действие происходит одновременно в разных точках сценического пространства, которым является и собственно сцена, и ступеньки зрительного зала, и отчасти фойе, и даже появляющаяся в финале в открытом окне перспектива настоящей нынешней улицы. А во-вторых, каждому исполнителю удалось в своей роли создать историю персонажа и показать глубину бездны, которая называется человеческой судьбой.
("Легкое дыхание" N14(26), 1996 год)
Н.Скороход
Ля бемоль
по мотивам музыкальной пьесы П.Чайковского "Болезнь куклы"
Театр юного зрителя, Екатеринбург
Постановка - Анатолий Праудин
Сценография - Анатолий Шубин
Композитор - Александр Пантыкин
Балетмейстер - Вячеслав Белоусов
Концертмейстер - Людмила Пикарина
Композитор - Виталий Краев
Девочка - Светлана Замараева
Кукла - Марина Егошина
Ефим - Владимир Нестеров
Фома - Олег Гетце
Кровавое пятно - Вячеслав Белоусов
Премьера спектакля состоялась 30 июня 1996 года.
Однажды, приблизительно в начале нынешнего века, одна баснословно богатая русская дама, вдова золотопромышленника, пригласила модного и уже знаменитого в ту пору немецкого дирижера и композитора, гастролирующего на петербургской сцене, дать несколко уроков фортепианной музыки для своей восьмилетней дочери.
В тайне оскорбившись предложением русской матроны, маэстро, тем не менее, не смог устоять перед величиною обозначенного гонорара, и поломавшись два или три дня, ответил решительным согласием и назначил первый урок. После третьего урока композитор был найден мертвым на пороге детской. Говорили, что он скончался от апоплексического удара.
(Из программки спектакля)
Неброское название спектакля "Ля бемоль" ничего особенного не обещает, кроме одного: речь пойдет о музыке.
("На смену" 3 октября 1996 года)
("Омская муза" N2, сентябрь 1996 года)
|
