Театр на Таганке: Вера Попова: «Работа над пьесой „Натан Мудрый“ — мой вызов самой себе»

Пьеса Лессинга «Натан Мудрый» не сходит с европейских подмостков. Но в репертуаре московских театров ее нет, хотя темы, затронутые в ХVIII веке, актуальны и сегодня.

Режиссер Вера Попова, рискнувшая в рамках лаборатории, взяться за «Натана Мудрого» делиться впечатлениями о первом дне работы с актерами Театра на Таганке и рассказывает о своих ожиданиях и планах.

Вера Попова:

 — У нас прошла только одна встреча, и я еще не узнала, какие они – артисты Таганки. Они — разные, интересные, надеюсь, мы сработаемся. Но будет непросто, такой у нас материал.
Работа над пьесой «Натан Мудрый» — в некотором роде мой вызов самой себе. Огромное произведение в пяти актах, написанное стихами, XVIII век, эпоха крестоносцев… Всё это далеко от меня сегодняшней, но в тоже время – про меня. Задача – перевести пьесу на язык, понятный и актерам, и зрителям — чтобы не получилось старого «нафталинового» театра, где надели бы соответствующие эпохе костюмы и разыграли пятиактную историю, а перевести на такой язык, волнующий всех, — забыли. Это сейчас главное. А, значит, нам необходимо постараться найти правила игры, сговориться о них. 

Конечно, у меня есть задумки – как это делать, теперь надо проверить их с актерами, ведь то, что ты сам с собой придумал, может не сработать и на деле оказаться полной ерундой, есть такой риск. Сейчас нам важно вместе утвердить существующие задумки и, может быть, придумать что-то новое. На репетициях я задаю направление и хочу, чтобы дальше мы уже вместе придумывали. Такой план. У меня есть предчувствие, как это должно быть сделано и есть дни, чтобы придумать.

Я мучилась, выбирая между «Натаном» и небольшой современной пьесой для трех актеров. Гораздо проще поставить компактный материал, но это стало бы для меня проторенной дорожкой. Остановилась на «Натане», еще и потому, что мне хотелось для Таганки найти произведение, которое оказалось бы не случайным выбором.
«Натан мудрый» – острая пьеса про религиозную нетерпимость, чуть-чуть про нацизм – она актуальна. Юрий Петрович Любимов всегда ставил острое, актуальное, злободневное. Поэтому «Натан», я думаю, по остроте высказываний имеет отношение к этому театру.

Театр на Таганке: АННА ПОТАПОВА: «КОРИОЛАН», ШЕКСПИР – БОЛЬШОЙ РИСК С ЛЮБОЙ СТОРОНЫ. В ЛАБОРАТОРИЯХ ЕГО БЕРУТ СОВСЕМ РЕДКО, ПОТОМУ ЧТО – НЕПОДЪЕМНО“

Режиссер Анна Потапова взяла сложную для лаборатории пьесу – трагедию Шекспира „Кориолан“. Это произведение нечасто ставили в театрах, но последнее время оно вошло в тренд. Пьеса основана на „Сравнительных жизнеописаниях“ Плутарха.

Сейчас работа над „Кориоланом“, как и над другими постановками лаборатории, идет в быстром темпе. Анна Потапова рассказала о своих первых впечатлениях о труппе Театра на Таганке и о том, что она хочет представить вниманию зрителя и Экспертного совета через неделю репетиций. 

АННА ПОТАПОВА:
 — Я не спешу в оценках, особенно, если учесть, что никого из артистов Театра на Таганке, по-настоящему не знала, кроме Дмитрия Муляра, который не обманул моих ожиданий. Сейчас я присматриваюсь.
Шекспир для лаборатории — сложен, это ясно изначально. Мы потратим силы на дополнительные сокращения, кроме тех, что логичны и уже сделаны. Пока у нас не распределены все роли, мы их еще гоняем по кругу, пробуем. И тут есть мое первое режиссерское очарование — кое-кому хочется отдать все роли.
Лаборатория для этого тетра дело новое, все мы режиссеры разные, материал произвольный и срок короткий, поэтому могло возникнуть ощущение актерского „не уюта“. Я понимала это и опасалась внутреннего актерского противостояния, настороженности. Очень приятно, что ничего этого нет. Копаем, работаем, как на обычных репетициях, но только гигантски ускоренными темпами, перепрыгивая через все, что можно. Сейчас режем материал по уже порезанному мной, и еще не дошли до конца.
Про выбор такой непростой пьесы могу сказать, что он случился немного вопреки. Я бросила фразу: „Ну, «Кориолан» же мы не будем ставить“. А в ответ услышала: „Почему? Как раз будем“. После я долго сомневалась, но почему-то решила, что театр заинтересован именно в этом названии. „Кориолан“ – не самая широко поставленная пьеса Шекспира, но вот сейчас она вошла в тренд. Пока я не вполне осознаю, что это значит. Мне пьеса всегда нравилась, но абстрактно. И когда предложили лабораторию, я ее назвала в качестве гипотетического выбора. Что меня подстегнуло? При моем, действительно, просто маниакальном увлечении Шекспиром, „Кориолан“ — моя первая по нему работа.

Думаю, Шекспир требует очень сильной, крепко сколоченной труппы. Есть расхожее заявление — тут маленьких ролей нет – но оно очень точное. Все роли требуют повышенной актерской формы. Шекспир не на всякую труппу ляжет, да и режиссеру боязно. Наверное по всем этим причинам я так нагло и заявила его. Ведь в условиях лаборатории не только у театра есть возможность примерить на себя режиссера, но и режиссер может позволить себе примерить на себя материал. „Кориолан“, Шекспир – большой риск с любой стороны. В лабораториях его берут совсем редко, потому что неподъемно.
Хочется, чтобы мы все получили удовольствие от процесса, я так и сказала артистам – наша задача получить максимум удовольствия и куда-то дойти. Мы покажем не всю пьесу, а первый акт – до очень определенной точки перед антрактом, чтобы дальше хотелось смотреть, и было интересно. Это приблизительно две трети всего произведения. 

Записала Елена Соловьева