Театр на Таганке: «СВОЯ КОЛЕЯ» НА СЦЕНЕ ТЕАТРА НА ТАГАНКЕ

21 января в 19:00 на Основной сцене Театра на Таганке состоится вручение премии Владимира Высоцкого «СВОЯ КОЛЕЯ».
Билеты можно приобрести в кассе Театра на Таганке (ул.Земляной Вал, 76/21).
Тел.: 8(495)915-12-17 (ежедневно с 12:00 до 20:00)

Ежегодно, в канун дня рождения Владимира Высоцкого, Фонд Высоцкого вручает премию его имени. Премия «Своя колея» была учреждена в 1997 году Благотворительным Фондом Владимира Высоцкого, Министерством Культуры РФ и Департаментом культуры г. Москвы. Идея принадлежит сыну поэта — Никите Владимировичу Высоцкому. Премия вручается людям, которые не изменяют своим убеждениям, кому сегодня, возможно, захотел бы посвятить песню В. Высоцкий; людям, чья жизнь и творчество созвучны темам его поэзии. 

В программе принимают участие:
Гарик Сукачев, Елена Камбурова, Лариса Долина, Ольга Кормухина, Тамара Гвердцители, Сергей Трофимов, Олег Митяев, Елена Ваенга, Гоша Куценко, Григорий Лепс, Олег Газманов, Александр Маршал, Дмитрий Певцов и др.
Ведущие церемонии: Ирина Апексимова и Дмитрий Харатьян.

Справки и заказ билетов:
8(495)915-12-17, 8(495)915-10-15 (ежедневно с 12:00 до 20:00)

Театр на Таганке: АНДРЕАС МЕРЦ-РАЙКОВ: «Я ОЧЕНЬ ДОВОЛЕН РЕЗУЛЬТАТОМ»

Я очень доволен результатом нашей лабораторной работы. Конечно, мы сделали только приблизительный эскиз того, что может быть создано на материале этой пьесы. Но мы смогли представить зрителям, каким образом, каким ключом её можно открыть. А также – брехтовский способ существования на сцене. Судя по обсуждению после показа, наше послание достигло зрителей – у нас состоялся очень интересный разговор.

У меня сложилось впечатление, что актеры наслаждались процессом игры в нашей эстетике, а для меня это очень важно, ведь это значит, что они смогли понять основной принцип существования в такой системе.
Совместную работу с актерами можно сравнить с любовной историей. Уже просто потому, что выстраиваемые в процессе работы отношения должны быть очень личными. Ведь свою работу я основываю, в первую очередь, на личности актера. Они должны тебе нравиться, иначе ничего не выйдет, и они должны чувствовать, что нравятся. Хотя, если бы эту нашу неделю нужно было бы назвать по имени одной из романтических комедий Шекспира, то, скорее всего, это была бы пьеса «Укрощение строптивой». В которой, как известно, тоже счастливый конец! Чтобы найти взаимопонимание, мы должны бороться друг за друга, а не друг против друга, как часто бывает. Я, к примеру, требую от актёров очень энергетически затратной работы, вещей, которые, может быть, выходят за рамки общепринятых: можно потерять голос, можно почувствовать физическое истощение, – если хочешь, чтобы человек пошел на такие жертвы, работая с тобой, то нужно его убедить. А это значит, актеры должны тебе доверять.
Что касается постановки, её основная тема – размышление об идеологии. О том, как в попытке реализации идеи идеология приобретает всё более и более извращённые формы, и как эти изменения калечат само зерно изначальной идеи. А также – как она, в свою очередь, извращает людей, которые пытаются провести ее в жизнь. И вот вопрос этого соотношения и есть самый интересный.
Я очень рад, что зритель это понял, провёл параллель ко дню сегодняшнему, и хорошо также то, что эта работа стремится подтолкнуть к размышлению, а не дает ответов на вопросы о том, что есть добро и зло, что верно и справедливо.
Мне кажется, самое главное, чтобы человек всегда оставался начеку, старался осознавать происходящее, и в каждый момент принимать свои собственные решения. Как только мы перестаём думать и всецело полагаемся на чьи-то предписания, возникает опасность. Она возникает, когда мы вдруг становимся уверены, что вот эти, например, хорошие, а те плохие. Тут надо бить тревогу, как и в каждой ситуации, когда человек решает – да здесь и думать не нужно! Именно эта опасность глубоко укоренена в этом материале, ведь пьеса Брехта «Мать» — не что иное, как стопроцентная коммунистическая агитация. Но, я думаю, учитывая исторический опыт, сегодня можно поставить эту пьесу с необходимой критической дистанцией. В нашей работе я хотел подчеркнуть те моменты, в которых текст пьесы непроизвольно начинает противоречить сам себе, заставляя нас сомневаться в идеологии. 
Каждый спектакль, который я делаю, в основном стремится говорить об ответственности. Как человек, живущий в этом мире, я несу ответственность за свои поступки и за то, какие они вызывают последствия. Вначале у матери абсолютно понятная позиция: я хочу уберечь сына от опасных людей, из-за которых он может попасть в беду, вызвав недовольство государственной власти и поругавшись со своим работодателем. Но по ходу действия пьесы она понимает, что их требования разумны. Они выражают и ее интересы, их борьба – кажется – идет и за ее потребности. Это движение постепенно соблазняет ее и наконец затягивает так глубоко, что приходит момент, когда ради него она уже должна пожертвовать самой собой и своими отношениями с сыном. И вот происходит то, чего она боялась больше всего, от чего пыталась уберечь сына – её сын погибает. Как она теперь на все это посмотрит? Чем ответит? По моей версии она отвечает злостью, агрессией. Решит ли она продолжать бороться за свою идею и дальше? И как она изменится? Что будет заставлять её продолжать эту борьбу? Будет ли это всё та же вера в идею, или желание отомстить? Тогда ее мотивацией становится ненависть, мы видим, что с ней что-то произошло, а значит – и с движением тоже, ведь изначально ненависть не была его движущей силой.
В нашем эскизе ею движет ненависть, но всё же у неё остаётся сомнение, все ли решения она приняла верно. Большинство людей не могут жить с таким открытым вопросом. Почти никто не выдерживает конфликта в себе, который поведет к признанию ошибки, переосмыслению принесённой жертвы. Это трудно, человеку легче оправдывать свои действия и оставаться на принятой стороне.
Я не скажу, что идеология – страшная вещь, нет, мечта нужна, видение нужно, иначе нет движения. Но что происходит, когда мы начинаем это видение воплощать в жизнь со всем ее многообразием? Какой мы применим инструмент, если не подойдет первый, гуманный? В этом материале есть много тем для размышления и, если нам удастся заставить зрителей думать, самая важная работа будет сделана.
В эскизах всегда есть фактор актерской неуверенности, сработает ли – они смогут понять только когда встретятся со зрителями. Это дает определенную энергию и делает очень интересным именно эскиз. Но эта пьеса будет интереснее как спектакль, очарование эскизности будет уступать большой работе. Важно, что для зрителей уже этот примерный набросок имел значение, как и для актеров, которые смогли почувствовать в живом контакте со зрителями, что это хорошая основа для продолжения. В общем – ситуация обещающая, и я был бы очень рад продолжить тот процесс, который мы начали.

Записала Елена Соловьева