"Мадам Бовари" Гюстав Флобер (пьеса Ю.Еремина)
Постановка - Юрий Еремин
Художник - Мария Рыбасова
Премьера - 21 января 1995 года
Спектакль идет с одним антрактом, продолжительность 3 часа 15 минут

Драматизм, острота диалогов, любопытные характеры и собственно фигура главной героини не раз привлекали внимание театральных режиссеров к "Мадам Бовари". Вдохнуть жизнь в страницы пожалуй самого известного произведения Гюстава Флобера решил в свою очередь и Юрий Еремин.

Еще до начала спектакля, рассматривая сооруженный на сцене дом господ Бовари, зрители имеют возможность почувствовать тоскливую атмосферу маленького провинциального городка. Декорации Марии Рыбасовой, сочетающие строгую лаконичность и изобретательность (внутренние комнаты дома размешены на вращающемся круге сцены), выдержаны в грязно-серых, болотных и пыльно-кирпичных тонах, создающих гнетущее и унылое впечатление. Художник зримо воплощает мысль Флобера, стремившегося показать провинциальную жизнь в "сером цвете заплесневелого существования мокриц".

В таком сумрачном, скучном доме с неинтересным, нелюбимым мужем вынуждена жить мечтающая о блеске Парижа Эмма Бовари. Однако Ольга Остроумова отнюдь не романтизирует свою героиню. Жестко, хлестко, не щадя и не оправдывая, актриса играет пустую, пошлую провинциалку, от скуки и из желания быть похожей на героинь любимых романов ищущую утешения в объятиях любовников. "Бунт" Эммы против серости обыденности оказывается таким образом столь же пошлым, как и окружающая ее действительность. Себялюбивая, эгоистичная, порой даже грубая кокетка отнюдь не вызывает сочувствия или сострадания.

Авторы спектакля смещают акценты, отдавая свои симпатии тихому, незаметному, слепо любящему свою жену Шарлю Бовари (Евгений Лазарев). Неумелые ласки, неловкая любовь этого простодушного, работящего, хотя и "не хватающего звезд с неба" человека жалки, смешны и... трогательны. Нелепого, по-медвежьи неуклюжего Шарля становится безумно жалко, когда в ответ на брезгливое "Я тебя ненавижу", в отчаянии и раздражении брошенное Эммой, он с детским непониманием и беспомощностью удивленно спрашивает "За что? Что я тебе сделал?". И этот наивный вопрос трогает почти до слез.

Создатели "Мадам Бовари" далеки от морализаторства. Однако, "закадровый" голос, повествующий в конце спектакля о том, что Шарль пережил жену лишь на полгода и что их дочь кончила свою жизнь в работном доме, кажется несколько наивным финалом спектакля, претендующего на новое прочтение романа Флобера.

В спектакле также заняты: И.Карташева, А.Голобородько, А.Адоскин.

А.С.

"Фома Опискин" по мотивам повести Ф.М.Достоевского "Село Степанчиково и его обитатели"
Постановка и инсценировка - П. Хомский
Художник - Э. Стенберг
Премьера - 16 марта 1995 года
Спектакль идет с одним антрактом

"Разве не можем мы назвать наше время временем разгула демагогии и словоблудия?" - риторически вопрошает режиссер спектакля Павел Хомский в предуведомлении для зрителей, напечатанном в программке. "Мы сделали попытку по-своему отразить это явление, выходя за рамки реальности, проникнуть в существо того, Достоевский называл фантастическим реализмом", - продолжает он аргументировать свое желание поставить "Село Степанчиково". С тем, что Достоевский всегда был и будет актуален, никто не спорит. Вопрос в том, что в спектакле режиссера, столь горячо декларирующего современность произведений Достоевского, менее всего именно Достоевского.

Достаточно печальная история о том, как ничтожный, наглый хам завладел душами и умами образованных и по-своему неглупых людей поставлена Хомским как забавная комедия (почти что фарс); как повод дать возможность Сергею Юрскому (исполняющему роль Опискина) лишний раз продемонстрировать узнаваемые и любимые публикой ужимки и ухватки.

Приуроченный к 60-летию актера спектакль сделан добротно, без затей и прекрасно справляется с ролью "юбилейной" постановки. А теоретические изыскания Хомского можно рассматривать лишь как трогательную заботу о зрителях: тем, кто заскучает во время действия будет чем заняться - текста много.

А.С.

"Мой бедный Марат" А. Арбузов
Постановка - Андрей Житинкин
Художник - Андрей Шаров
Композитор - Александр Чевский
Премьера состоялась в мае 1995 года
Спектакль идет без антракта

Некогда необычайно популярная, но в последние десятилетия незаслуженно забытая пьеса Арбузова "Мой бедный Марат" была поставлена в театре им. Моссовета в канун 50-летия победы в Великой Отечественной войне. Многие театры отметили юбилейный 1995 год постановками на военную тему. "Пир победителей" в Малом театре, "Семья Иванова" в театре им. Пушкина, "Одна ночь" в РАМТе - вот только несколько названий. Спектакль Андрея Житинкина в этом ряду отличается показной, не скрывающей своей красивости стильностью оформления и нарочитым нежеланием говорить о грязи и крови сражений.

"Мой бедный Марат", играемый в маленьком зале "под крышей" менее всего о войне - это притча о любви, лишенная каких бы то ни было определенных временных и пространственных границ. Пьеса Арбузова - лишь повод поразмышлять о вечных ценностях. Притчевость постановки подчеркивают декорации Андрея Шарова: первая "военно-блокадная" часть спектакля разыгрывается актерами в ослепительно белом интерьере - ни одного цветного пятна. Белая кровать и тумбочка, белые валенки и телогрейки - белый как чистый лист бумаги мир. На этом листе арбузовские герои начинают писать картину своей жизни, оставляя на нем цветными пятнами следы прожитых лет. В финале же мир снова возвращается к цвету начала начал. Финальная точка спектакля - живая картина: три полуобнаженные фигуры в белом, застывшие в оконном проеме - три человека, сбросившие груз прожитых лет на пороге новой жизни.

По странной арбузовской пьесе, полной недоговоренностей и недосказанностей, неуловимых и непредсказуемых душевных порывов героев Житинкин поставил по-библейски простую, ясную, "общедоступную" притчу. Что ж, такая трактовка наверное тоже имеет право на существование.

В спектакле заняты: Лариса Кузнецова, Андрей Ильин, Александр Домогаров.

А. С.

"Милый друг" Ги де Мопассан
Постановка и режиссура - Андрей Житинкин
Сценография и костюмы - Андрей Шаров
Музыкальное оформление - Александр Чевский
Премьера - 20 июня 1997 года
Спектакль идет с одним антрактом, продолжительность - 3 часа

Тем кто видел какие-нибудь спектакли Андрея Житинкина, не стоит тратить время на просмотр его нового опуса, ибо этот режиссер отличается завидным, прямо таки демонстративным однообразием. Один из героев романа Мопассана, обучая главного героя - Жоржа Дюруа - мастерству репортера, так говорил об основном секрете своей профессии: "Вы полагаете, что я в самом деле пойду спрашивать у индуса и китайца, что они думают об Англии? ...я возьму свою статью о последнем из наших гостей и перепишу ее слово в слово. Придется только изменить заголовок, имя титул, возраст, состав свиты." Похоже, что Житинкин тоже брал уроки мастерства у этого писаки.

Музыка вновь неистово грохочет, проверяя на прочность барабанные перепонки зрителей. Герои судорожно мельтешат по сцене, создавая видимость действия и время от времени неистово бросаясь в объятия друг друга (любовная страсть, выражаемая столь бурно, больше напоминает припадки эпилепсии). От предыдущих работ этот спектакль отличает кричащая, режущая глаз немыслимыми цветовыми сочетаниями яркость костюмов (ослепительно желтых, кроваво красных, блестяще черных, васильково-голубых) и гигантизм декорации, центром которой является огромная во всю сцену кровать (символизирующая путь, по которому Жорж Дюруа поднялся в высшие сферы).

От упреков, что в спектакле, поставленном по одноименному роману Мопассана, меньше всего самого Мопассана Житинкина, на первый взгляд, прочно защищает спасительное "версия". Непонятно только почему режиссер, никогда раньше не стеснявшийся указывать свое имя в числе инсценировщиков, на сей раз предпочел спрятаться за безликим "сценическая версия театра". Неужели он боится личной ответственности за ту операцию по кастрации смысла, которая была проведена над книгой? От плавного, размеренного повествования был оставлен чахоточный пунктир, бессмысленный и сумбурный как бред больного. Все тонкости чисто французских ухаживаний и заигрываний прирожденного альфонса за каждой новой женщиной остаются за скобками. Увидел - завалил - дальше! Вот стратегия и тактика того самца, каким играет Жоржа Дюруа Александр Домогаров.

Писать о "Милом друге" грустно и неинтересно. Спектакль плохой, и сколько бы о нем не говорить - лучше он от этого не станет.

А. С.

"Не были ни гроша, да вдруг алтын" Александр Островский
Постановка и режиссура - Сергей Юрский
Художник - А. Боим
Премьера - 5 сентября 1997 года
Спектакль идет с одним антрактом, продолжительность - 3 часа 15 минут

"Волшебный клубок этой пьесы Островского манил меня более пятнадцати лет", - признается в обращении к зрителям Сергей Юрский. Свой интерес к этой комедии режиссер объясняет тем, что "Не было ни гроша..." - "самая современная из всех классических пьес, где даже в самом названии дважды упомянуты деньги". Ярко и колоритно драматург изобразил жестокие и одновременно комичные нравы московского мещанства. Островский показал, по выражению В.Лакшина, "трагический абсурд" русской жизни, выведя в лице главного героя - отставного чиновника Крутицкого - эдакого замоскворецкого Скупого Рыцаря, сгноившего в нищете не только себя, но и свою жену.

А.Леньков играет Крутицкого вертлявым, гнусным, на редкость неприятным старикашкой. Не жалея жирных красок актер рисует отталкивающий и запоминающийся образ воплощенной скупости и нищеты. Выбирают самые сочные цвета из своей профессиональной палитры и другие актеры. Спектакль Юрского сияет ярким лаком замоскворецкого лубка. На фоне рисованно-игрушечных декораций А.Боима с разудалыми песнями и прибаутками протекает жизнь его героев.

"Ах, какой же все-таки хороший драматург - Островский", - невольно начинаешь думать по ходу действия. Какие колоритные характеры, какой сочный, живой язык. Бери да играй. Испортить такую пьесу практически невозможно.

А.С.

"Не будите мадам Жан Ануй, перевод с французского Е.Радугина
Постановка Юрия Еремина
Художник - Мария Рыбасова
Премьера - 16 июня 1998 года
Спектакль идет без антракта, продолжительность - 2 часа

Постановка театра Моссовета дает возможность познакомиться с одним из поздних драматических сочинений Ануя, в России не публиковавшемся и не ставившемся. Истории как таковой в спектакле нет: есть несколько мгновений из жизни театра, а в придачу к ним - стареющий режиссер Жюльен Палюш (Георгий Тараторкин) с вереницей будоражищих воспоминаний, неосуществившихся надежд, ближайших репертуарных планов и множеством проблем совсем не творческого характера.

Театральные склоки чередуются с фрагментами репетируемых пьес: звучат монологи Нерона, Маши из "Трех сестер". Режиссеру закатывают истерики все по очереди. Проплывающие в воспоминаниях Палюша ссоры с его первой женой-актрисой (Ольга Остроумова) сменяются вполне реальной стычкой со второй женой - тоже актрисой (Евгения Крюкова). Театр прогорает, репетиция срывается, в видениях измученного голодного режиссера возникает не поставленный им "Гамлет".

С театральных будней безжалостно сброшен полог романтики (порою кажется, даже слишком безжалостно). Актерские интриги, человеческие измены, сценическая пыль - повседневный удел людей театра (по Аную). Что остается? - Возвышенные мечты да редкие счастливые моменты удачных премьер. Впрочем, их нам не демонстрируют.

Любопытная, раздражающе-интригующая подробность: чеховский текст "Трех сестер" зачем-то понадобилось переводить на русский с французского. (Указан даже автор перевода - М. Андрюшина). К чему?

В спектакле также заняты: Татьяна Бестаева, Александр Яцко, Александр Леньков и другие.

М.Х.

"Страсти по Митрофану" ("Недоросль") Денис Фонвизин
Музыка - Ю.Ким и В.Дашкевич
Либретто - Ю.Ким и Л.Эйдлин
Постановка - Б.Щедрин
Художники - Э.Стенберг, Н.Поваго
Премьера - 19 сентября 1998 года
Спектакль идет с одним антрактом, продолжительность - 2 часа

"Не пора ли нам, друзья мои, замахнуться на Вильяма... нашего... Шекспира", - говаривал персонаж одной всенародно любимой комедии. "Не пора ли нам стряхнуть пыль со старика Фонвизина...", - подумали в один прекрасный день в театре имени Моссовета. Сказано - сделано. Юлий Ким и Ко сочинили свой вариант комедии, адаптированный ко вкусам современных тинэйджеров (в духе столь популярных ныне комиксов и клипов).

В создании либретто Киму помог Л.Эйдлин (сочиненные творческим тандемом незамысловатые куплеты, невольно вызывали в памяти незабвенное "...мой миленький дружок, любезный пастушок" Модеста Ильича Чайковского). Вольные кимовские вариации, слегка разбавленные текстом Фонвизина (надо же как-то оправдать имя драматурга на афише) и положенные на музыку В.Дашкевичем, были названы "Страсти по Митрофану". Жанр определен как "музыкальный спектакль". Именовать его мюзиклом авторы не решились. Оно, впрочем и к лучшему - меньше претензий к вокальным данным исполнителей. Ну да это так - к слову...

В целом же спектакль получился весьма гармоничным: незатейливому тексту актеры соответствуют прямолинейной, без лишних изысков игрой. Никто не стремится лепить сложные характеры - на сцене действуют не люди, но маски: "рыжий клоун" - Скотинин, отвратительный боров - Митрофанушка, стерва-помещица - Простакова.

В отличии от скотиныных и простаковых, нарисованных режиссером грубыми жирными мазками площадного фарса, роли Софьи и Милона сделаны чуть тоньше - с иронией и легкой насмешкой над "чувствами-с". С патетикой, возведенной в энную степень, пародируя "статуарные" мизансцены классицистического театра, играют актеры роли влюбленных голубков. Трагически заломленные руки, возведенные к небу очи, замогильные завывания - сцена "Милон в отчаянии". Одна ножка кокетливо отставлена, руки на уровне груди умоляюще сжаты, головка чуть повернута - "Софья отвергает нелюбимого жениха". Подобным "живым картинкам" в спектакле несть числа.

Искренне радуясь за создателей спектакля, сумевших удержать внимание подростков на целых два часа и одновременно ненавязчиво познакомить их с фонвизинской пьесой, все же позволим себе высказать некоторые "но": на наш взгляд актерам и режиссеру недостало чуть вкуса (в придумках), легкого дыхания (в вокальных партиях) и куража (в драматической игре). Но в целом, акцию по популяризации драматургии XVIII века можно считать проведенной успешно.

В спектакле заняты: А.Пашутин, Н.Пшенная, В.Яременко, Ю,Кузьменков и др.

А.С.

"Двенадцатая ночь, или Все равно что" У.Шекспир
Режиссер-постановщик - Марк Вайль
Художник - Мария Рыбасова
Премьера - 20 марта 1999 года
Сректакль идет с одним антрактом, продолжительность - 3 часа 15 минут

Театр Моссовета - не из тех, где благоговейно вчитываются в литературную основу спектакля, вдумываются в пьесу, доверяют ее автору. Этот театр независим сегодня от литературных авторитетов, чужд сомнений и рефлексии. Его критерий в искусстве - успех у масс и только у них. Правило сохраняется вне зависимости от режиссерского имени на премьерной афише: Андрей Житинкин, Марк Вайль, Павел Хомский или Борис Щедрин.

Второе название шекспировской "Двенадцатой ночи": "Все равно что" театру Моссовета пришлось весьма ко двору (не более привычный вариант перевода "Как вам будет угодно", а именно "Все равно что"). В том, что разыгрываемый сюжет (хочется сказать - материал) всем безразличен, сомнений не остается, ибо именитые артисты ни на секунду не желают расстаться с излюбленными штампами, которые здесь частенько выглядят малоуместными. Неименитые же играют напористо и по преимуществу бессмысленно. По-настоящему комедийный шекспировский образ создает лишь Евгений Стеблов, с бесконечной актерской серьезностью исполняющий своего катастрофического зануду Мальволио, щеголяющего шляпой-котелком, а затем умопомрачительными желтыми подвязками. На фоне вульгарной громкоголосой Оливии (Татьяна Догилева), глупейшего, развязнейшего и необаятельного хиппи-шута (Валерий Яременко), суетливого и лебезящего сэра Тоби Бэлча (Александр Леньков), резкой и жеманной Виолы (Евгения Крюкова) Мальволио Стеблова выглядит достойным, разумным, утихомиривающим началом.

Навязчивые современные аллюзии, которыми утыкан спектакль, не добавляют тексту Шекспира ни смысла, ни красоты, ни поэтичности. Рекомендуем вместо посещения театра перечитать пьесу.

М.Х.

"Венецианский купец" В.Шекспир, перевод Т.Щепкиной-Куперник
Режиссер-постановшик - Андрей Житинкин
Сценограф - Андрей Шаров
Премьера - 28 ноября 1999 года
Спектакль идет с одним антрактом, продолжительность - 3 часа

Чем руководствуются столичные театры, приглашая на постановку режиссера Андрея Житинкина, пожалуй, ясно: кассовым успехом его творений. На очередную житинкинскую версию всемирно прославленного произведения публика валит валом, будто бы в убеждении, что взору ее непременно представится выдающийся образец режиссерской мысли и мастерства.

Заверяю вас, вершин Житинкин (в сотрудничестве с художником Шаровым) достигает в ином: в разнузданности и пошлости, а также в окарикатуривании и компрометации поистине художественных текстов, будь то сочинения Томаса Манна или Уильяма Шекспира, на которых нередко "смыкается" его режиссерская хватка.

В "Венецианском купце" занято пять народных артистов (А.Голобородько, М.Козаков, А.Леньков, Б.Иванов, А.Адоскин), один заслуженный А.Ильин и весьма популярная благодаря телесериалу "Петербургские тайны" актриса Е.Крюкова. Гвоздь шоу-программы, бесспорно, Михаил Козаков в роли еврея-ростовщика Шейлока.

Трехчасовое зрелище "в традициях" сценической фантазии и мировосприятия Житинкина производит впечатление удручающее. Шествуя по венецианским мосткам-мостовым, шекспировские стар и млад (особенно млад) норовят швырнуть побольше хлама в воды знаменитого канала, не слишком натурально голубеющего на авансцене в виде лужи глубиной в два десятка сантиметров; по делу и без оного хватаются за мобильные телефоны, выкрикивая в них взвинченными голосами отрывистые междометия, и пытаются за неимением других занятий "переиродить Ирода".

В этой феерии дурновкусия Михаил Козаков, по счастью, выглядит существом инородным. С первого выхода актера становится понятно, что для него, не прижившегося в Израиле, роль Шейлока неслучайна. В долгих, сосредоточенных молитвах его героя на неведомом нам наречии чудятся горькая исповедь и страстная проповедь одновременно. Кажется, артисту Козакову необходимо выплеснуть зрителю какое-то свое особое знание, публично справиться с источившей душу болью... Он рвется совершить невозможное, ибо театр Житинкина никогда еще, даже шепотом, не заговаривал с публикой о серьезных и тонких материях, не прибегая к ёрническому тону. Видимо, в своих поисках артист Козаков в этот раз свернул не туда.

М.Х.

"Мамаша Кураж и ее дети" Б.Брехт
Постановка П.Хомского
Художник - М.Китаев
Композитор - А.Чевский
Премьера - 7 мая 2000 года
Спектакль идет с одним антрактом, продолжительность - 2 часа 40 минут

Для начала - маленькое организационное замечание: астматикам, аллергикам и лицам с тонким обонянием категорически не рекомендуется на спектакль "Мамаша Кураж" покупать билеты ближе пятнадцатого ряда партера. Ценность этого предостережения вы сможете осознать сразу по поднятии занавеса, ибо в этот момент со сцены ниагарским водопадом начинают изливаться клубы театрального дыма. Даже если дышать через раз - все равно неприятно.

После того, как дым рассеивается, взору открывается группа солдат в камуфляже, марширующих под звуки немецкого марша. Трудно не согласиться с автором небольшого текста, приведенного в программке. Действительно, "пока мир и человечество не избавилось от войн, пьеса Брехта, к величайшему сожалению, будет оставаться актуальной". Однако не стоит думать о зрителях плохо. И без пятнистой военной формы, без омоновских черных масок на лицах, без лихого спуска солдат с колосников по страховочным тросам зритель, думается, в состоянии провести простейшую параллель между описываемой Брехтом войной и событиями в Чечне. Не стоит каждые пять минут тыкать указующим перстом и напоминать, что война это плохо. Количество дидактики и какой-то совсем уж советской патетики на единицу сценического времени, на мой взгляд, превышает все допустимые нормы. Приведу лишь один пример. Мамаше Кураж приносят на опознание тело ее младшего сына Швейцарца. Она приподымает краешек тряпицы, которой накрыт труп, узнает лицо сына и... включается ослепительный свет, звучит громкая музыка, и актриса застывает памятником Родине-матери. Поменьше бы пафоса, господа, поменьше!..

Впрочем, о чем я говорю, если даже исполнительница центральной роли Валентина Талызина играет в лучших традициях плохих советских фильмов про войну. Мамаша Кураж Талызиной пьесу Брехта явно читала и чем дело кончится - знает. Иначе как объяснить тот факт, что с момента первого появления и вплоть до самого финала по сцене ходит не живой человек, а символ вселенской скорби и печали. Отсутствующий взгляд, усталые интонации, полная атрофия эмоционального аппарата. Дать такой женщине прозвище "Кураж" можно было только в насмешку. Это ли бесстрашная маркитантка, отважно бросающаяся в гущу войны в погоне за звонкой монетой, теряющая в кровавой мясорубке троих детей и несмотря ни на что продолжающая верить в войну до конца.

Война - это чудовищно, отвратительно, недопустимо... Однако для того, чтобы прийти к такому выводу совсем необязательно идти в сад Аквариум. Достаточно просто включить телевизор.

В спектакле заняты: В.Талызина, А.Васильев, А.Яцко, В.Бутенко и др.

А.С.

"Черная невеста, или Ромео и Жанетта" Жан Ануй (пер. с фр. А.Щербакова)
Постановка и музыкальное оформление Андрея Житинкина
Художник - Андрей Шаров
Премьера - 7 октября 2000 года
Спектакль идет с одним антрактом, продолжительность - 2 часа 45 минут

В том, что новый спектакль Андрея Житинкина вновь повествует о грешной, порочной, испепеляющей любви определенно есть что-то жизнеутверждающее. Спектакли Житинкина всегда "о свойствах страсти", это так же бесспорно как и то, что солнце восходит на востоке. Упорство и настойчивость, с коими режиссер от спектакля к спектаклю на разные лады варьирует свою излюбленную тему об убийственной силе телесного влечения, способны даже вызвать некоторое уважение.

В качестве наглядной иллюстрации Житинкин, как правило, выбирает не успевший набить оскомину материал. На сей раз режиссер обратился к малознакомой российскому зрителю пьесе французского драматурга Жана Ануя "Ромео и Жанетта", присовокупив к названию мелодраматичное "Черная невеста".

Созвучность названия шекспировским "Ромео и Джульетте" - искушение для человека пишущего, ибо невольно тянет на сопоставления. Не в силах бороться с собой отмечу лишь, что любовь главных героев (Фредерика и Жанетты), так же как и любовь Ромео и Джульетты вспыхивает внезапно, с первого взгляда. И любовь эта априори запретна (Жанетта - сестра Юлии - невесты Фредерика). Их знакомство происходит в отчем доме Юлии, куда она привозит жениха и будущую свекровь, дабы познакомить тех с потенциальными (и страстно нелюбимыми) родственниками. Далее пути Ануя и Шекспира расходятся, чтобы встретиться в финальной точке: единственная возможность для Фредерика и Жанетты быть друг с другом - вместе умереть. Amen...

Внешнее оформление спектакля для тандема Житинкин-Шаров непривычно спокойно. Где яркие кричащие краски и немыслимые цветовые сочетания? Где вызывающая дерзость костюмов? Вместо этого - приглушенность коричневых тонов, спокойствие буржуазной обстановки, обрисованной несколькими штрихами (большой массивный стол, старое кресло, комод с посудой, диванчик - ничего лишнего). Единственная дань экстравагантности - гигантский аквариум, весь спектакль "притворяющийся" окном дома. Немного подсветки, бегущие вверх пузырьки воздуха, чуть замедленная пластика актеров за "окном" - и в конце спектакля зрители смогут воочию наблюдать как отдавшись друг другу и морскому приливу уйдут из жизни Фредерик и Жанетта.

В то время, как глаза наслаждаются неожиданной сдержанностью оформления, слух терзается велеречивыми философскими измышлизмами Ануя, в кои актерам жизни вдохнуть, увы, не удалось. Отвлеченно-возвышенные слова звучали нестерпимо фальшиво. Пожалуй единственный момент, когда исполнители центральных ролей Дмитрий Щербина и Евгения Крюкова были убедительны - сцена их первого разговора наедине, решенная Житинкиным в стиле "секс по телефону". В течении пятнадцати минут актеры с пылом и страстью, стонами и придыханиями, многократно усиливаемыми микрофонами, рассуждают о невозможности и невоплотимости их любви.

В спектакле также заняты: Н.Прокопович, А.Ильин, В.Каншина, Т.Бестаева.

А.С.

"Вишневый сад" А.П. Чехов
Постановка Леонида Хейфеца
Художник - Владимир Арефьев
Премьера - 30 декабря 2000 года
Спектакль идет с одним антрактом, продолжительность - 2 часа 50 минут

Перешагивая календарный рубеж XX и XXI веков, режиссер Хейфец репетировал и выпускал чеховский "Вишневый сад", принадлежащий, по сути, веку XIX-му. Историей минувшего - двадцатого - столетия продиктованы многие интерпретации классики; от этого влияния отрешиться невозможно и вряд ли нужно. Все дело - в каких формах преломляется в современном произведении искусства то, к чему ныне пришло человечество (чего достигло и до чего докатилось).

В своем ответе на вопрос, о чем сегодня следует ставить "Вишневый сад", Хейфец, похоже, решил одновременно обойтись без радикальных мер и к ним же прибегнуть. Отказавшись от какого бы то ни было осовременивания, он распростился и с вишневым садом как многозначительным символом России (случай исключительный - в сценографии нет намеков ни на цветущую вишню, ни на загубленные или же вырубленные деревья; природа с этих подмостков вообще вытеснена, остались лишь словесные о ней упоминания да груды мешков с никому не нужной сушеной вишней). А постановка получилась об упадке: всего в целом - Дома в высоком смысле и каждого домочадца в отдельности.

Светлая комната с придававшей ей когда-то уют печкой, высоченными потолками, разваливающимися креслами, "многоуважаемым шкафом" и обезножившим бильярдом (стоит прямо на полу, кии отсутствуют, шаров явно недостает) столь давно пребывает в запустении, что ее не удосужились привести в порядок даже к приезду Раневской: не обратит внимания - привычное... Сколько еще комнат (захламленных и неприбранных) прозябают за массивными дверями - бог весть. Хорошие, но безвольные люди стали таковыми не в одночасье. Недаром внезапно начинают резать слух чеховские реплики: "Ты все такой же, Леня"; "Ты все такая же, Варя"; "Мамочка такая же как была...". А ключевым для этой постановки является слово "некстати": поступки вечно некстати по отношению к чувствам. Этим "некстати" все и завершится: забытый в заколоченном доме больной Фирс будет суетливо и недоуменно заметать пол, пока не дадут занавес.

В роли Раневской - Ольга Остроумова, в роли Гаева - Евгений Стеблов, в роли Фирса - Борис Иванов. В спектакле также заняты: Э. Болгова, М. Кондратьева, Д. Журавлев, Ю. Кузьменков, А. Пашутин и др.

М.Х.