Вячеслав Гришечкин
Актер театра и кино,
Заслуженный артист России
 Он окончил ГИТИС в 1983 году, но актером театра стал намного ранее: в 1975 году, школьником, он уже играл в спектакле В.Беляковича "Соловей" в Театре Юных Москвичей на Ленгорах.
Таким образом, он стал актером Юго-Запада задолго до его основания.
Нечего и говорить, что эта сцена в его жизни - "единственная и неповторимая".
Он занимает особое место в репертуаре, вообще в театре. Он - "король смеха", душа комедии. Его комические старухи, Бургомистр в "Драконе" Евг.Шварца, Френсис Дудка в "Сне в летнюю ночь", Доктор Зубрицкий в "Дураках" Нила Саймона, гоголевский Жевакин и брат Тимотео в "Мандрагоре" Н.Макиавелли, парад буффонных масок неизменно вызывают бурную реакцию зрительного зала.
Так сам собой создается пресловутый "имидж". Гришечкин выходит на сцену и еще до того, как он сказал что-либо, в зале раздается смех: Лев Аннинский назвал это "фонтанирующей гротескностью Гришечкина".
Смеются весело, взахлеб, над купцами, дельцами, мамушками и нянюшками, лицемерами и демагогами всех мастей. Когда видишь его игру, вспоминается невольно: "срыватель всех и всяческих масок". Только здесь срыватель сам в личине до финала. Но какое злое обличение своей маски! И эта маска, этот обличаемый им персонаж - все человечество.
Как он это делает? Он передает типичные знаки эпохи, всем понятные "состояния" душ, общие привычки и общие для всех заблуждения и пороки, знакомые ситуации - каждый может узнать себя и посмеяться над собой. Его техника при этом почти не заметна - несколько мимических приемов, интонационный нажим, молниеносная реакция, иногда острое пластическое решение. И всегда - импровизационное состояние, готовность смешить и острословить, ничего не жалея для красного словца. Ему самому прежде всего весело и интересно играть. Может быть, большая часть зрителей идет в театр "на Гришечкина", потому что он умеет обличать не занудно, и смешить в духе времени. Он мастер анекдота и пародирования политических знаменитостей. Он может во мгновение сочинить монолог на любом "иностранном" языке, на всех иностранных языках сразу, и вы поймете, о чем это. Он очень много может. Одна из его беспроигрышных метаморфоз: его обличение из безобидного юмора во мгновение может превратиться в Ювеналов бич.
В пограничном жанре - трагической комедии или политической аллегории, в экзистенциальной драме - выясняется, что Гришечкин - актер не только комедийный. Отнюдь. Было бы не так уж ошеломительно узнать однажды, что это актер трагический.
Его дофин Карл в "Жаворонке" Ануя, впоследствии Тарелкин, ("Дело", "Смерть Тарелкина", Гарпагон("Скупой" Мольера"), Барон ("На дне") развивают в репертуаре не до конца востребованную сторону его дарования. Его Тарелкин - образ глубокий, многоипостасный, это и типичный "маленький человек", и либерал, "бегущий впереди прогресса", и политзаключенный, и палач и жертва. Расширительно играя эту роль, актер заставляет вспомнить и о Гоголе с его вечной шинелью, и о Салтыкове-Щедрине, и о Достоевском,и, конечно, соотнести с нашим временем сюжет Сухово-Кобылина (который в этом сравнении сразу побледнеет). Эта работа Гришечкина удостоилась высоких отзывов в прессе, Л.Аннинский и И.Золотусский признали "Трилогию" и роль Тарелкина лучшим театральным впечатлением (1988).
|
