Национальная театральная премия "Золотая маска"
сезон 1997-98 гг.
Пресса
ПТИЦА АГУГУК - ЗНАК СУДЬБЫ
Андрей Борисов стал режиссером волей случая, а министром по собственной воле
УЖЕ ВОСЕМЬ лет он совмещает два поста -министра культуры Якутии и художественного руководителя Саха Академического театра имени П.А.Ойунского. По счастью, режиссер не умер в министре.
В центре Якутска стоит недостроенным здание театра. Больше пятнадцати лет артисты прославленной труппы играют в очередь с музыкальным коллективом республики. Хозяйство у министра огромное - около 600 "учреждений культуры", половина из которых находится в аварийном состоянии. Тем не менее говорить о кризисе было бы неправильно. Уже несколько лет работает в Якутске филиал Школы-студии МХАТ, этим летом новое поколение якутской студии принято в Щепкинское училище.
Последняя премьера Саха-театра "Король Лир" выдвинута на соискание Премии "Золотая Маска" по трем номинациям.
- Вы часто говорите, что не существует культуры вне национальности...
- Многие мои спектакли были притягательны для зрителя "плаканьем в национальную жилетку", смысл их сводился к тому, что якуты малочисленный народ, культура наша гибнет, мы уходим. В этом повинны катаклизмы истории, война, гнет российской истории. "Жилетка" хорошо "работала" на протяжении лет. Но потом нам самим стало скучно. Моя давняя мечта поставить якутский эпос "Олонхо", но так, чтобы любой человек видел в нашем спектакле судьбу своего народа. Однажды я пришел к выводу, что Сократ был не прав, когда утверждал: "Я знаю, что ничего не знаю". Мне ближе формула: "Я знаю, что я ЗНАЛ". Позднее очень похожую мысль я прочел у Мераба Мамардашвили.
- В вашем спектакле "Кудангса Великий" по повести Ойунского действие происходило в двух измерениях: в Срединном мире - мире людей и Нижнем мире - обиталище злых духов. Каким же образом уживаются в якутском национальном сознании язычество ж православие?
- Прекрасно уживаются. Язычество обычно понимают как что-то элементарное. Не будем забывать, что в якутской мифологии целый пантеон богов, живущих в Верхнем мире, на девятиярусном небе. Когда я родился, мой дядя помолился на образ, "покормил огонь" (огонь - символ солнца), заколол годовалого оленя по северному обычаю. Меня крестили. По линии моей бабушки у нас в роду были священники, все как один - ясноглазые, длиннобородые. И все же в стране, где вера была растоптана, еще долго нельзя будет убежденно сказать: .я -верующий. Хотя мои друзья, а среди них есть и буддийские монахи, и шаманы, считают меня верующим. А вся наша культура берет свое начало с кафедрального православного собора.-
- Говорят: характер - это судьба. Как рано качал проявляться ваш характер?-
- Я рос в глухой деревне, забытой Богом и людьми. Мама работала фельдшером, объезжала на велосипеде окрестные деревни, лечила доярок. Лечила, в основном, марганцовкой - лекарств ведь не было. Но кто-то тем не менее выздоравливал. Мама рассказывала: едет она на велосипеде во таежной дороге ив нескольких километрах от дома видит - впереди шагает маленькая старушка. Это, оказывается, я шагаю, это меня завязали в старушечий платок, чтоб теплее было. "Куда ты идешь?" - спрашивает мать. "К тебе иду". - "Зачем?" - "Хочу тебе отдать вот это". И тут я вручаю матери пряжку от ее ботинка. Мне тогда было года два. Эта маленькая старушка, идущая по тайге, мне иногда снится.
- Правда ли, что в театр вы попали совершенно случайно?
- В жизни вообще много случайностей. В повеете Чингиза Айтматова есть такой образ - птица Агугук (морская сова). Герой "Пегого пса, бегущего краем моря" увидел эту птицу и нашел направление берега. А ведь мог и не увидеть. С детства я любил командовать, "роли распределять". Собирал мальчишек в кого-то делал "красным", кого-то "белым", кого-то космонавтом. Первые впечатления от искусства связаны у меня с деревянной церковью на берегу Лены. В ней помещался клуб, н там показывали кино. В школе я мечтал, что стану кинорежиссером. Прошло время, и вот как-то летом иду я с отцом по улице в Якутске, а из ресторана выходят нам навстречу режиссер Василий Фомин и завлит Иннокентий Дмитриев. "Куда идете?" - спрашивают. "Да вот, - говорю, - в университет поступал, провалился и, наверное, буду конюхом устраиваться". - "А ты в театр не хочешь? У нас осенью набор будет в Щепкинское училище". Они смотрели на меня, как на лошадь. "Ну-ка покажи зубы, улыбнись!" Так я поступил,. Вскоре я ушел в армию, - я там, в самодеятельности, поставил композицию "Шесть орденов комсомола" (а может, пять - точно уже не помню). После армии работал в студенческом театре Якутского университета. Поехал поступать в ГИТИС. Страшно удивился, когда узнал, что меня приняли на курс к А.А. Гончарову.
- А как возникла идея вашего дипломного спектакля "Желанный, голубое берег мой"?
- Шел по Свердловску, наткнулся на киоск. Смотрю, лежит роман-газета. Тоненькая такая, задрипанная. "Пегий пес" Айтматова стал для меня птицей Агугук. А ведь могла и мимо пролететь.
- Как вам удалось пережить первый успех?
- Времени не было покупаться в успехе. Меня сразу назначили главным режиссером, и обком партии начал со мной бороться. Почему, я и сам не знаю. А когда началась перестройка, стал народным депутатом.
- Почему вы пошли в политику?
- Энергии, видно, было много нерастраченной. Кроме того, я искренне думал, что в нашей жизни можно что-то изменить. Интеллигенция меня поддерживала, я был избран единогласно. Входил в межрегиональную группу, был непосредственным участником событий, голосовал за отделение прибалтов. Сейчас, когда мы живем в эпоху развала всего, по совести даже тень какая-то проходит. Думаешь: а если нужно было голосовать за отделение республик, как бы я поступил? Хотя, наверное, так же.-
- Вы остаетесь министром культуры Якутии. Нет ли желания все бросить и заняться только искусством?-
- Нет. Конечно, с годами я утратил чувство новизны своего положения, потерял любопытство, устал от однообразия чиновничьей жизни. Но я стараюсь по мере сил не "употреблять власть". Абсолютной свободы не существует. Если хотите, я против свободы от обязательств, от ответственности, от креста. Об этом я и ставил "Короля Лира".
- В "Лире" главной метафорой стал "железный век". Шекспировские персонажи убивают друг друга не красивыми мечами, а железными палками.-
- Однажды за городом я попал в грозу; в страшнейший ливень. Меня догнала машина, и из нее выскочили два пария - русский и якут, с железными монтировками. Ну, думаю - все, конец. Потом подъехала вторая машина и, по счастью, парни отвлеклись. А я понял, как ставить Шекспира.
- Вы считаете себя везучим?-
- Мне необыкновенно повезло, что я попал в театр. Иногда думаю, что бы было, если бы я стал, например, врачом, практиковал бы в какой-нибудь провинциальной больнице, попивал спирт...
Беседовала Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ
"Новые Известия", 23 декабря 1998 г.
Пресса
Светлана Захарова: "Жизель вовсе не сошла с ума" (Культура, 25.02-03.03.1999)
Эдуард Бояков: "Золото 'Маски' по-прежнему в цене" (Труд, 20.02.1999)
Эдуард Бояков: "'Маска' собирает силы" (Культура, 21-27.01.1999)
"Неужель не осталось в России актрис?" (Тверская 13, 14.01.1999)
Олег Рыбкин: "Главное - участие, но хорошо бы и победить" (Вечерний клуб, 09.01.1999)
Алексей Филиппов: "Театральный год: пьеса без героя" (Известия, 31.12.1998)
Лариса Долгачева: "Люблю тебя, Петрушкино творенье" (Культура, 31.12.1998)
Дина Годер: "Театральный Питер победил вчистую" (Итоги, 29.12.1998)
Татьяна Кузнецова, Павел Сигалов "Лучших актрис и балетмейстеров в России нет" (Коммерсантъ-Daily, 28.12.1998)
Эдуард Бояков: "Через 100 дней - в Большом" (Вечерний клуб, 26.12.1998)
Лариса Юсипова: "Маска выше, чем жизнь" (Известия, 25.12.1998)
Иван Федоров: "Первый этап "Золотой маски" завершен" (Независимая газета, 25.12.1998)
Екатерина Бирюкова: "Музыкальный театр. Без лишних интриг" (Время МН, 25.12.1998)
Марина Давыдова: "Драматический театр. Победила молодость" (Время МН, 24.12.1998)
Ольга Гердт: "В области балета. Еще не ренессанс, но уже не застой" (Время МН, 24.12.1998)
Андрей Борисов: "Птица Аугук - знак судьбы" (Новые Известия, 23.12.1998)
Алексей Парин: "Скромное очарование работящей провинции" (Новые Известия, 23.12.1998)
Интервью с Борисом Гранатовым
| |
